Волосы Франсин цвета воронова крыла были гладко зачесаны назад и собраны в пучок на затылке. На ней отлично сидел темный костюм. Цвет был наверняка выбран в связи со смертью подруги и коллеги. И от этого она казалась еще более женственной, чем если бы оделась в кричащий красный или, может быть, желтый. Легкий и превосходно наложенный макияж все же не мог скрыть заметную красноту вокруг глаз. Эрика надеялась, что ее собственная тушь не потекла, хотя это наверняка пустые надежды.
— Я думаю, нам надо присесть и поговорить за чашечкой кофе. Сегодня на редкость спокойно. Так что мы можем пройти вон туда.
Франсин пошла перед Эрикой к дальней стене галереи, где обнаружилась маленькая комната, полностью оборудованная: с холодильником, микроволновой печью и кофеваркой. Там стоял стол, настолько маленький, что возле него помещалось только два стула. Эрика села, и Франсин тут же подала ей чашку горячего кофе. После нескольких чашек кофе, выпитых дома у Хенрика, желудок Эрики запротестовал против очередной порции, но она знала по собственному опыту после бесчисленных интервью, которые брала в поисках неофициального дополнительного материала для своих книг, что по какой-то причине люди охотнее и больше рассказывают с чашкой кофе в руке.
— Насколько я поняла из того, что сказал Анри, родители Алекс попросили тебя написать статью в память о ней.
— Да, но я не встречалась с Алекс последние двадцать три года. Так что я пытаюсь сначала разузнать немного о том, каким она была человеком, прежде чем смогу начать писать статью.
— Ты журналист?
— Нет, я писатель. Пишу биографии. А за это я взялась только потому, что Биргит и Карл-Эрик попросили меня. Кроме того, именно я нашла Александру, ну, во всяком случае, почти. И по какой-то странной причине я чувствую, что мне нужно это сделать, создать для себя другой образ — образ живой Александры. Это звучит странно?
— Нет, совсем нет. Я думаю, это просто здорово, что ты взяла на себя это ради родителей Алекс и самой Александры.
Франсин наклонилась вперед через стол и положила изящные пальцы с безукоризненным маникюром на руку Эрики. Эрика почувствовала тепло и то, что ее щеки начинают краснеть, и попыталась не думать о пользе для книги, над которой работала большую часть вчерашнего дня. Франсин продолжила:
— Анри попросил меня также ответить на твои вопросы со всей возможной откровенностью.
Франсин говорила на отличном шведском. «Р» мягко грассировал, и Эрика обратила внимание, что она использовала французскую версию имени Хенрик — Анри.
— Ты и Алекс встретились в Париже?
— Да, мы вместе изучали историю искусств. Нашли друг друга уже в первый день. Она казалась заблудившейся, а я чувствовала себя заблудившейся. Но остальная часть истории обычна, как говорится.
— Как долго вы знали друг друга?
— Дай-ка подумать… Анри и Алекс отпраздновали пятнадцатую годовщину свадьбы осенью. Так что это будет… семнадцать лет. Пятнадцать лет мы вместе управляли этой галереей.
Она помолчала, а затем закурила, к великому удивлению Эрики. По какой-то причине она не могла себе представить Франсин курящей. Рука Франсин, держащая сигарету, легонько дрожала, и она глубоко затянулась, не отводя взгляда от Эрики.
— А разве ты не искала Алекс, когда она пропала? Ведь, по всей вероятности, она пролежала там неделю, прежде чем мы нашли ее.
Эрику кольнуло, что она не подумала задать Хенрику тот же вопрос.
— Я знаю, это может показаться странным, но нет. Меня это не удивило. Алекс… — она помедлила, — Алекс всегда делала что хотела. Порой она сильно огорчала меня, но со временем я привыкла и смирилась. И далеко не один раз бывало так, что она исчезала на какое-то время, а потом опять появлялась как ни в чем не бывало. Но она с лихвой компенсировала мне это тем, что одна управляла галереей во время моего послеродового отпуска. И ты понимаешь, я почему-то жду, что и на этот раз все будет так же: опять откроется дверь и она просто войдет. Но сейчас, похоже, этого не произойдет.
Слезинка собралась скатиться с ресницы Франсин.
— Нет. — Эрика посмотрела в свою кофейную чашку и дала Франсин время аккуратно промокнуть глаза. — А как реагировал Хенрик, когда Алекс просто исчезала?
— Но ты же ведь с ним встречалась. Анри посвятил последние пятнадцать лет ей. Бедный Анри!
— Почему бедный?
— Алекс не любила его. И рано или поздно ему бы пришлось это увидеть.
Первая сигарета была потушена, и Франсин зажгла еще одну.
— Вы должны знать друг друга вдоль и поперек после стольких лет.
— Я не думаю, что кто-нибудь знал Алекс, хотя я знала ее все-таки немного лучше, чем Анри. Он никогда не осмеливался снять свои розовые очки.
— Хенрик заметил во время нашего разговора, что он в течение всего их брака чувствовал, будто Алекс что-то скрывала от него. Ты не знаешь, это правда? И что это, во всяком случае, могло быть?
— Прямо какое-то неожиданное для него прозрение. Я, может быть, недооценила Анри. — И Франсин приподняла бровь. — На первый вопрос я отвечу «да». Да, я тоже всегда ощущала, что она что-то такое носит в себе. На второй вопрос ответ будет, к сожалению, «нет». У меня нет ни малейшего понятия насчет того, что это может быть. Несмотря на нашу долгую дружбу, всегда был один пункт, насчет которого Александра совершенно ясно давала понять: сюда можно, а дальше ни за что. Я приняла это, а Анри не принял. Когда-нибудь это бы его доконало. И кроме того, я просто знаю, что это было бы раньше, а не позже.
— Почему?
Франсин помедлила:
— Тело Алекс будут вскрывать, не правда ли?
Вопрос застал Эрику совершенно врасплох.
— Да, так всегда делается в случае самоубийства. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что тогда то, о чем я думаю тебе рассказать, так или иначе выйдет наружу. Совесть будет чиста, на душе станет полегче.
Франсин тщательно затушила сигарету. Эрика затаила дыхание, с нетерпением ожидая продолжения, но Франсин потребовалось довольно много времени, чтобы прикурить третью сигарету. На ее пальцах не было характерных для курильщиков желтых пятен, поэтому Эрика подозревала, что обычно она не курит одну за другой.
— Ты, наверное, знаешь, что последние полгода Алекс бывала во Фьельбаке значительно чаще, чем обычно.
— Ну конечно, сарафанное радио отлично работает в маленьких местечках. Судя по местным слухам, она приезжала во Фьельбаку чуть ли не каждые выходные, одна.
— Одна — это правда, но с оговорками.
Франсин опять замолчала, из-за чего Эрика с трудом подавила в себе желание потянуться через стол, схватить ее и вытрясти то, что она скрывала. Ей было более чем интересно.
— Она кого-то там встретила. Мужчину. Да, у Алекс не впервые возникал роман, но у меня почему-то появилось ощущение, что на этот раз все по-другому. Впервые за все то время, что мы знали друг друга, она выглядела удовлетворенной. Кроме того, я знаю, что она не могла покончить с собой, ее, без сомнения, кто-то убил. У меня нет ни малейших сомнений.
— А почему ты так в этом уверена? Хенрик не смог мне сказать однозначно и с уверенностью — могла или не могла она совершить самоубийство.
— Потому что она была беременна.
Ответ поразил Эрику.
— А Хенрик об этом знает?
— Понятия не имею. В любом случае, как ни посмотри, это был не его ребенок. Они не живут как муж и жена уже несколько лет. А когда они спали вместе, Александра всегда отказывалась иметь ребенка от Анри, хотя он много раз умолял ее об этом. Нет, ребенок, должно быть, от того, нового в ее жизни мужчины,
