— Хочу, чтобы у меня был свой дом среди людей, которым я смогу доверять, среди друзей.
— Я твой друг. Ты можешь доверять мне. Он произнес это так искренне, что у нее екнуло сердце. Если ему можно верить, то, возможно, ее дела не так плохи.
— Правда?
— Угу. Ну что, прекратим препираться, закончим договариваться и помиримся на всю ночь?
Он был уверен в ее капитуляции, а больше всего на свете Элпин не выносила, когда ее не принимали всерьез.
— У меня еще тысяча вопросов к тебе, но я не уверена, что ты захочешь отвечать.
— Я хочу задать тебе не тысячу вопросов, Элпин, а всего один. Будешь ты моей или нет?
Она не доверяет Малькольму, но, возможно, сможет убедить его, что плантация «Рай»
достигла такого процветания лишь благодаря ее самоотверженному труду. Может, тогда он согласится вернуть то, что должно по праву принадлежать ей. Тогда отпадает необходимость обманывать его. Кроме того, Элпин нравилось, когда он начинал разговаривать с ней мягко и дружелюбно.
— Не уверена, что мне следует рисковать столь недавно полученным хорошим рабочим местом.
— Твои новые обязанности тебе тоже понравятся, даже если поначалу и покажутся утомительными. Дотронься до меня, Элпин.
Она встревожилась, но не увидела возможности не выполнить его просьбу. Дотронувшись до щеки Малькольма, Элпин горько пожалела: отрастающая щетина пощекотала ей ладонь, и блеск в глазах Керра лишил ее решимости.
— Ты можешь проголодаться.
Он закрыл глаза и, повернувшись, поцеловал ей руку. Затем со стоном признался:
— Я уже голоден.
Ее замутило, словно во время качки на корабле. Элпин хотелось сдаться, но она была вынуждена подумать о возможных последствиях.
— Что, если я забеременею? Он сжал ее руку.
— Этого не произойдет, — спокойно заявил он.
— Почему ты так уверен в этом? И с чего я вдруг должна тебе верить?
Открыв глаза, он смерил ее властным взглядом.
— Поспорим? Насколько я помню, ты обожаешь дружеские пари.
Именно этого она и дожидалась. Элпин была уверена, что, как всякая нормальная женщина, способна забеременеть. Но удастся ли убедить его поставить на эту карту плантацию «Рай»? Что-то заставило ее удержаться от этого: нельзя сразу выдавать себя.
— Я подумаю об этом.
— Думай весь день. Я рассчитываю, что вечером ты придешь ко мне.
Надо остановить его. Используя свою женскую хитрость, она должна выгадать время. Когда легкое решение пришло к ней, Элпин даже почувствовала себя виноватой.
— Уж не предлагаешь ли ты жениться на мне?
Его стальной взгляд дрогнул.
— Так я и думала, — подвела она итог. Неуверенность прибавила ему хитрости.
— Это — важнейший шаг, — сказал он.
— Я тоже так думаю. Нам необходимо несколько месяцев, чтобы обдумать это решение.
В его глазах блеснуло понимание.
— Месяц, — проворчал он. — И не больше. Она почувствовала облегчение, но вскоре ее мысли вернулись к грандиозным планам обмана.
— Ты очень хорошо понимаешь меня.
— Лучше, чем ты думаешь, Элпин. Ей удалось улыбнуться:
— Это звучит зловеще.
— Я знаю женщин. Ты не забыла, что у меня три сестры? А теперь, — он поцеловал ее руку на прощание, — как мне ни жаль, я должен выполнять свой долг перед Килдалтоном. Пожалуйста, пришли сюда Саладина.
Она вспомнила о письмах и поняла, что, возможно, он должен ответить на них. Радуясь своей победе, Элпин чмокнула Малькольма в щеку:
— Будет исполнено, господин мой.
Выйдя из комнаты, она начала насвистывать. Малькольм думает, что поставил ее в трудное положение. Это так, но не он один умеет играть в подобные игры, Элпин будет внимательно следить за ним и узнает, в чем его слабость.
Она прекрасно знала, как это достичь. В замке Килдалтон полным-полно туннелей и секретных ходов. Много лет назад в них скрывалась шестилетняя девочка. Теперь эти темные коридоры послужат отчаявшейся женщине: подслушивая, она получит возможность отвоевать свой дом.
Но сперва нужно отыскать ключ.
Глава 6
— Сперва у меня возникают проблемы с Элпин, а теперь еще и эта предательская чепуха, — Малькольм швырнул письмо через весь кабинет. Хлопая сломанной печатью, оно приземлилось у ног Саладина. — Попомни мое слово, Саладин, если это политическое маневрирование не прекратится, Джон Гордон из Абердина будет повешен в Тайберне точно так же, как Кристофер Лэйер.
Подобрав письмо, Саладин положил его на стол рядом с остальной корреспонденцией.
— Приободрись: быстрая казнь — один из самых восхитительных элементов христианского правосудия.
Малькольм, привыкший к непочтительности друга, не обиделся. Он застонал.
— Мне придется распрощаться со всеми надеждами на мирную уборку урожая.
— Зато те, кто продает веревки, наживутся, да и женщины будут рады: люди любят посмотреть, как вздергивают на виселицу их ближнего.
— Ничего смешного, Саладин. Король Георг не потерпит угрозы его власти.
— Истинный английский варвар, — самодовольно заметил Саладин.
— Тебе это должно быть близко. Саладин выпрямился и указал на письма:
— Неужели Гордон и прочие вожди кланов собрались свергнуть ганноверца?
Малькольм хлопнул по письмам так, что у него заныла ладонь.
— Скажи, что ты об этом думаешь? Ведь ты целую неделю провел с этими чертовыми заговорщиками.
— Как ни прискорбно мне это сообщать, у тебя, мой друг, по всей видимости, есть основания для беспокойства.
Малькольм приготовился к худшему.
— Валяй, говори.
— Эти жеребцы готовы взбунтоваться. Твои приятели-шотландцы, Гордон и лорд Ло — уэтт, не склонны поддерживать короля.
От ярости у Малькольма перехватило дыхание. Он всей душой жаждал прекращения вражды между северными кланами.
— Так я и знал. Упрямые горные лорды могут прикрывать свою приверженность якобитам пышными фразами, но значение этих писем вполне ясно.
Саладин кивнул:
— Я слышал, как граф Абердина говорил, что не верит в способность заморского короля самому добыть себе корону.
— Да. Гордон разуверился в Джеймсе Стюарте и пригласил его воинственного сына прийти и взять власть. По слухам, после того, как в этом году скончалась его мать, принц чувствует себя одиноким и обозленным.
Потрясенный мыслью о войне, Малькольм только покачал головой.
— Еще один якобитский бунт. Католик Стюарт в короне. Дурацкие мечты и незаконные действия.
— Да не беспокойся ты так, христианин.
Малькольм подошел к окну и стал наблюдать за мирной жизнью обитателей замка. Если начнется война,
