Если Элпин удалось ускакать на одном из этих коней, Малькольм найдет ее по следам.
Именно это она и сделала.
Как отпечатки ног на снегу, следы копыт безошибочно привели его в доки Саут-Шилдса. Стоя на холме, Малькольм окинул взглядом порт, более пятнадцати столетий назад открытый римлянами. Никаких следов их присутствия не осталось, но предприимчивый исследователь мог бы перекопать груды земли и обнаружить орудия труда, оставленные этой цивилизацией строителей и инженеров.
Подумав о том, что неплохо было бы заняться этим, Малькольм направил лошадь вниз. На поле рядом с сиротским приютом он нашел коней, которыми воспользовались беглянки. Затем он поехал в гавань.
— Нет ли среди ваших пассажиров негритянки? — спрашивал он капитанов.
— Нет, милорд, — неизменно отвечали ему.
Взглянув на список пассажиров, Малькольм кое-что придумал…
— А эта вдова, она прячет лицо под вуалью?
— Да, милорд. Порядочная дама, по всему видать. Горюет, бедняжка. Сказала мне всего два слова, да и те как-то странно.
Малькольм уже готовился осмотреть следующий корабль.
— Да?
— Я спросил, не хочет ли она, чтобы еду ей приносили в каюту. Она сказала: «Готова спорить». Ставлю все свои деньги на то, что она валлийка. У них такой же странный выговор. Радуясь своей находчивости и оговорке Иланны, Малькольм забрал свою невесту и доставил ее в Килдалтон.
— Ворота заперты, Элпин. Я повсюду расставил часовых. Тебе не удрать.
Она фальшиво улыбнулась:
— Увидишь.
Ее следующая выходка оказалась еще более хитроумной, и очередное путешествие в Тай-немут немало позабавило бы Малькольма, если бы не тот факт, что Элпин опять сбежала от него.
— Расскажите мне об этом прокаженном в маске и сестре милосердия, — попросил он помощника капитана баркентины, отправлявшейся в Кале.
— Они приехали в повозке, милорд. Ни несчастный больной, ни сопровождающая его монашка не сказали ни слова.
Монашка в Шотландии? Невероятно.
— Она носит монашеское облачение?
— Мне, правду сказать, ее наряд показался странным. Больше похоже на рясу монаха. Но она настоящая красотка. Представьте себе сестру милосердия с глазами, как фиолетовые драгоценные камни!
Через десять минут Малькольм вел Элпин по трапу и думал, что сейчас эти глаза больше напоминают два кинжала.
— Тебе не удастся ускользнуть, Элпин. Оставь эту затею.
Через два дня он во второй раз поймал ее в Уитли-Бэй. Желание шутить испарилось.
— Ты положила Иланну в гроб?
— Я бы с большим удовольствием увидела там тебя! — огрызнулась она.
— Мы говорим об Иланне.
— Идея принадлежала ей. Она заверила меня, что с ней все будет в порядке. Я собиралась выпустить ее, как только корабль отойдет от причала.
Последние усилия Малькольма сдержаться окончились неудачей. Он подхватил Элпин на руки и направился не к ее серому мерину, а к своему белому жеребцу. Он без всяких церемоний закинул ее в седло, а затем сел на коня сам.
— Отпусти меня, противная жаба!
Не обращая внимания на протесты Элпин, он хлопнул ладонью по ее спине и как следует пришпорил коня, оставив Саладина и остальных в доках. Мавр нервно выдергивал ятаганом гвозди из гроба, в котором лежала обожаемая им женщина.
— Если ты не дашь мне слезть с этого коня, — завизжала Элпин, — то очень сильно пожалеешь!
Он уже жалел. Жалел, что влюбился в эту женщину, и презирал себя за то, что не может отпустить ее.
— Малькольм, ради Бога, остановись! Я беременна!
Глава 19
У Малькольма потемнело перед глазами. Как свет у выхода из темной пещеры в мозгу светилось одно-единственное слово: «беременна». Он натянул повод и покачал головой.
Элпин беременна. Конь остановился. Его жена забеременела.
В его душе расцвела надежда. Безрадостная мгла исчезла. Он будет отцом. Наконец-то!
Элпин была девственницей, тут он не мог ошибиться. Его мачеха была права: он может зачать ребенка! Ура! Элпин родит ему дитя.
Он спешился и снял Элпин с седла.
— Жалкий щенок! — Элпин, словно защищая ребенка, прикрыла ладонями живот. — Если я потеряю этого ребенка, грех ляжет на тебя. О, Господи, ну почему бы тебе не отпустить меня?
— Куда?
— Обратно на Барбадос, где я и должна жить.
Ощущение реальности вернулось к нему вместе с холодом, пробравшим Малькольма до костей. Он понял, почему она так стремилась убежать. Внезапно Малькольм спросил:
— Кто же счастливый отец?
Элпин остолбенело следила за его шагами. Он швырял ее, словно мешок с овсом. Страх выкидыша заставил ее сообщить ему о своей беременности.
— Что ты сказал?
Морской ветер трепал его волосы. Он щурился, повернувшись к ветру лицом.
— Я поинтересовался именем человека, которого следует поздравить.
Он казался таким спокойным, что Элпин захотелось ударить это бесстрастное лицо.
— О чем ты говоришь? — воскликнула она. — Отец — ты.
— Я в этом сомневаюсь.
Уязвленная, Элпин подскочила к нему.
— Во всяком случае, это не непорочное зачатие!
Он окинул ее невидящим взглядом.
— Разумеется, нет. Так кто же он, Элпин? Рэбби или кто-то другой из ночных часовых? Значит, ты валялась на простынях вместо того, чтобы снимать их с постелей?
Ее ноги подкосились. Элпин повалилась наземь и лежала, глядя на голые колени Малькольма и подол его килта. Он и раньше ранил ее неискренними признаниями в любви, но эта последняя неслыханная жестокость поразила ее в самое сердце.
— Я знаю, что ты злишься на меня за очередной побег, но нельзя же из пустой гордости клеймить меня прелюбодейкой!
— Можно, и я это делаю.
К ним подъехали Саладин, Александр и остальные. Иланна после пребывания в деревянном ящике выглядела отвратительно.
Малькольм вскочил в седло и вцепился в повод. Конь встал на дыбы.
Элпин бросилась за ним.
— Подожди, Малькольм!
— Помоги ей сесть на лошадь, Александр! — крикнул он через плечо. — И возвращайтесь домой.
За ним взвихрилась пыль. Элпин была раздавлена жестокостью Малькольма и мечтала снова оказаться на корабле. Она окликнула Саладина, но внимание мавра было поглощено Иланной. Он не сводил с негритянки глаз.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал он.
Иланна надула губы.
— Плохо, очень плохо. Лучше бы я ехала с тобой.
