обнаружили, она стояла на коленях на охапке соломы в комнате без окон в башне и молилась, прося Бога даровать ей людей, которые будут добры к ней. В обмен на это она обещала вести себя хорошо. Бог исполнил ее просьбу; эти люди жили на другом конце мира и ждали ее.
Неискренне улыбнувшись, Элпин сделала шаг назад и ответила столь же пышной фразой:
— Вы очень добры, Мириам. Вы всегда были добры ко мне, даже тогда, когда я совсем не заслуживала этого.
— Как большинство талантливых детей, ты была очень упряма, — леди Мириам многозначительно посмотрела на Малькольма. — Но твои проделки никому не причиняли вреда.
— О ком вы говорите, о Малькольме или обо мне? — поинтересовалась Элпин.
— Это относится к вам обоим. Я рада видеть тебя в нашей семье.
Элпин посмотрела на своего мужа. Он улыбнулся ей. На его щеках и подбородке пробивалась угольно- черная щетина, волосы неплохо было бы расчесать. Рубашка была измята, а тартан запахнут кое-как. Он даже не надел сумку на пояс и застежку с гербом клана. Но эти знаки власти были ему ни к чему: он и без них выглядел вождем.
Он обнял ее за талию и притянул к себе.
— Ну, мама, какого ты мнения о моей невесте?
— По-моему, она прелестна. — Леди Мириам подмигнула Элпин. — Удивляюсь, чего это она решила связаться с таким неотесанным троллем, как ты?
— Я не тролль, — обняв Элпин покрепче, Малькольм попросил: — Скажи ей правду, Элпин. Я великодушный, и ты меня обожаешь.
Даже растрепанный и небритый Малькольм был слишком хорош собой. Элпин не нравилось, что она настолько увлеклась им. Она погладила его по голове:
— Я всегда была неравнодушна к больным зверям.
— Ого! — леди Мириам зааплодировала. — Она слишком хорошо тебя знает.
Элпин нравилась их болтовня.
— Дора готовит комнату и ванну для вас, Мириам.
Мачеха Малькольма виновато улыбнулась:
— Не стоит беспокоиться, я через час уеду. Подумав о том, какого содержания бумаги лежат в шкатулке, Элпин решила, что леди Мириам поступает мудро, но предпочла не высказываться на эту тему.
— Так скоро? — она посмотрела на Малькольма, желая узнать, как он отреагирует на эту новость.
Тот пожал плечами.
— Я уговаривал ее остаться, но она не хочет меня слушать. Королевские дела, сама понимаешь. Садись в мое кресло, — он встал. — Пока я буду переодеваться, вы успеете познакомиться заново.
— Малькольм, — окликнула его мачеха, — не желаешь ли проехаться со мной верхом до Дворничьего пустыря?
Она произнесла это как бы между прочим, но пристально посмотрела ему в глаза.
— С удовольствием, мама, — коротко поклонившись, Малькольм вышел.
Элпин сидела, глядя то на шкатулку с опасными бумагами, то за окно. Она думала о том, как использовать в своих интересах отъезд мужа. Она найдет способ уехать прямо сегодня. Напишет записку Малькольму и отправится восвояси. Сердце сжалось при мысли, что они больше не увидятся, но жизнь, как всегда, не оставляла Элпин Мак-Кей выбора. Разбитое сердце одной женщины было невысокой ценой за благополучие восьмидесяти человек.
— Если хочешь, можешь поехать с нами.
Предложение было вежливым, но неискренним. Леди Мириам явно хотела поговорить со своим пасынком наедине.
— Нет, спасибо, — отказалась Элпин. Опасная игра, которую они вели, пугала ее. — Мне нужно лить свечи и мыть полы в казарме (И держаться подальше от государственной измены.)
— Я очень огорчилась, услышав о смерти Чарльза.
Застигнутая врасплох, Элпин выпалила первое, что пришло ей на ум:
— Смерть избавила его от страданий. Он сейчас там, куда мечтал попасть.
Она забеспокоилась, не слишком ли откровенно высказалась, но леди Мириам только улыбнулась в ответ и заметила:
— Слава Богу, что у него была ты. Ты заботилась о нем. Скажи, Элпин, правильно ли поступил Дункан много лет назад, убедив барона Синклера отправить тебя на Барбадос?
В горле Элпин комком застыли слезы.
— О, да. Мне было там хорошо.
— Счастлива ли ты, что стала женой Малькольма?
Леди Мириам излучала надежду, в ее голубых глазах светилась материнская любовь, на губах играла улыбка. Элпин было легко сказать правду, какой бы горькой она ни была.
— Я люблю Малькольма и горжусь, что стала его женой по древнему обычаю.
Облегченно вздохнув, мачеха Малькольма откинулась на спинку кресла.
— Забудь об обычаях. Он уже готов звать пастора.
Девичьи мечты всколыхнулись, но тут же развеялись. Настоящий брак? Но это невозможно — не могут же они догадываться, что она носит его ребенка. Необходимо выяснить это.
— Я думала, церковный брак заключают лишь тогда, когда выяснится, что женщина беременна.
— Уверена, что ты вскоре забеременеешь, милая.
Элпин расслабилась и почувствовала, что краснеет.
— Оставил ли Чарльз тебе приданое? — спросила леди Мириам.
Старая боль напомнила о себе.
— Нет. Он назначил мне содержание.
С деловым видом леди Мириам облокотилась на шкатулку и уперла подбородок в ладонь.
— Когда ты станешь графиней Килдалтон — ской, мы исправим это упущение.
Она говорила о церковном браке. Если Элпин обменяется с Малькольмом клятвами в церкви, она, равно как и плантация «Рай», станет его собственностью. Она только что стала полноправной владелицей плантации и не желает отдавать свою землю человеку, который будет равнодушен к судьбе рабов.
— Лучше подождать, пока я забеременею. Малькольму нужен сын, чтобы тот унаследовал имя Керров.
Сузив глаза и упрямо выдвинув подбородок, леди Мириам возразила:
— Дочери ценятся не меньше, чем сыновья. Если кто-то утверждает обратное, значит, он безмозглый кретин, у которого не хватит ума даже на то, чтобы высечь огонь.
Она так яростно встала на защиту своего пола, что Элпин почувствовала гордость. Но надо было увести разговор в сторону от Малькольма Керра.
— Если говорить о кретинах, многие белые на Барбадосе вызвали бы у вас живейшее отвращение. Они считают себя королями и больше заботятся о своих бойцовых петухах, чем о женщинах, находящихся на их попечении. Один тип в Бриджтауне запрягает полураздетых рабынь в свою карету по воскресеньям.
— И так ездит в церковь?
Ярость удесятерила желание Элпин вернуться и начать освобождение рабов на Барбадосе.
— Да.
На лице леди Мириам заиграл гневный румянец.
— Самонадеянные типы без всяких понятий о приличиях и уважении к закону?
— Да. Остров просто кишит такими, — Элпин говорила все, что было у нее на сердце. С Малькольмом она не могла вести себя так.
— Наверное, мне следует поехать туда, когда… — горячность уступила место рассудительности, — … когда смогу. А теперь скажи мне, Элпин, не думая о желаниях и чувствах Малькольма: огорчишься ли ты, если не сможешь забеременеть?
Словно желая поймать ее на лжи, живот Элпин затрепетал. Она посмотрела в окно. Внизу прошел Саладин, неся под мышкой молитвенный коврик.
— На этот вопрос я не могу ответить, — честно сказала Элпин.
— Я уверена, что об этом еще рано говорить. Малькольм дает тебе деньги?
