удалось положить конец дикому нападению, поднявшись на скалистый гребень и очистив его от мародеров. На плоской вершине он ждал, оберегая последних восходителей с перепуганными вьючными животными. Ждал еще по одной причине.
С этой высоты карфагенянам была хорошо видна громада Альп. Впереди серые скалы поднимались к заснеженным вершинам, то ослепительно сияющим на солнце, то прячущимся за облаками. Каждый раз, когда солнце скрывалось, становилось холоднее. Где же переходы через эти вершины?
Возможно, оставив русло реки и держась на юго-восток, как советовали «островитяне», карфагеняне могли найти наиболее доступный по высоте перевал и миновать его до снегопадов. Держась ущелья вдоль ревущей реки, они начали последний подъем на северо-восток.
Предстоящий путь был карфагенянам совершенно незнаком, и они так и не получили четкого представления о нем. Запомнили необычные происшествия и усталость, которая наваливалась все сильней по мере восхождения. Ганнибал поставил слонов во главе своего кортежа, возможно, для того, чтобы вызвать страх у местных горцев, которые никогда не видели таких зверей, а может быть, потому, что инстинкт огромных животных мог облегчить войску путь. Как бы там ни было, но слонов надо было понуждать подниматься вверх, а враги скоро исчезли, поскольку их жилища остались позади. Позади остались также и деревья, и трава. Однажды на рассвете астролог заметил появление на небе Плеяд — это значило, что наступил конец октября.
Карфагенянам то и дело приходилось переправляться с одного берега бурного потока на другой, волоча за собой повозки. Они постоянно мерзли в ледяной воде. Вскоре ветер нагнал черные тучи, и на людей повалил снег. Речка превратилась в каскады отдельных потоков. Чтобы слоны продолжали двигаться, погонщики укрыли их шерстяными попонами. Топлива для костров больше не было.
По их подсчетам, на девятый день, после того как они покинули гребень горы с населявшими его аллоброгами, они обнаружили, что движутся по заваленной снегом ровной поверхности, преодолевая обрушивающиеся со всех сторон удары ветра. Когда облака рассеялись, они увидели небо. Они добрались до верхней части перевала.
Ганнибал приказал устроить двухдневный привал. Это было необходимо. Все эти дни в лагерь стекались отбившиеся от войска группы. Ковыляя, подходили раненые. Лошади, потерявшие вьюки, возвращались в армейский табун. Много больных солдат умерло здесь, на снегу.
На третье утро небо прояснилось. Белые бастионы Альп вздымались по другую сторону. Уцелевшие люди нехотя повиновались, когда военачальники призвали их под полковые знамена. Солдат мучил голод. Ганнибал, который ехал впереди вместе с разведчиками, повернул назад и призвал к себе вождей разных групп. Он мог говорить на балеарском, а также на кельтиберском языках. Как только предводители приблизились к нему, он повел их на вершину скалы.
С этой высоты открывался вид далеко на восток, где всходило солнце. Там, внизу под ними, темнел лес и зеленели возделанные поля, сверкая вдали, как драгоценные камни, — то были поля Италии.
Ганнибал дал людям время осознать, что это значит. Ужасная буря на вершине напомнила ему об ужасном предзнаменовании, услышанном в детстве, когда облака неслись над горой Эрик. Он надеялся, что дорога назад, в Испанию, останется открытой для него. Теперь он точно знал, что путь между гребнем горы с аллоброгами и вершиной тропы закрыт. Еще одна буря — и армия будет отрезана от Испании.
Поняв это, он распахнул свой черный плащ, чтобы стали видны драгоценные камни на рукоятке его меча, и, улыбаясь, показал вокруг.
— Это, — сказал он предводителям, — стены не только Италии, но и Рима. Вы преодолели их. Там, — он направил руку вниз, — богатые города и много женщин. Вам надо только спуститься, чтобы завладеть всем этим.
Вожаки передали его слова измученным воинам, и вскоре их стали передавать из уст в уста, пока не услышали замыкающие: «Худшее позади… Мы спускаемся вниз, в города, к еде, и вину, и огню, и золотым сокровищам… и — подумать только — к женщинам, которые будут разливать вино».
Армия взбодрилась в надежде.
Спуск оказался более крутым, чем подъем. Тропа часто исчезала под снегом. Новый снег падал на старый снежный наст. Три дня животные шли некормленые. От слабости они скользили и падали. Людям запомнились только некоторые эпизоды. Случившийся однажды обвал завалил крутой склон, перекрыв проход. Длинная шеренга людей расчищала снег, чтобы переждать ночь, пока не будет сооружен деревянный настил для прохода.
А когда заснеженные склоны остались позади, дорога к лесу оказалась заблокированной камнепадом. Инженеры приняли решение убрать завал, сжигая над ним кусты и деревья, а потом вылив бочку уксуса на раскаленные камни. После этого мужчинам удалось тяжелыми кирками откатить обломки; тем временем все прочие — люди и животные — укрывались под деревьями. Они вышли к текучей воде и кустам, которые дали пищу изголодавшимся лошадям. В ту ночь в лесу жгли костры.
Армия Ганнибала совершила переход через Альпы с первого гребня за пятнадцать дней. Уцелела большая часть войска: 12 000 африканской пехоты, 8000 испанцев и 6000 всадников. Таким образом, Ганнибала сопровождало в общей сложности 26 000 человек, когда он спускался по ручью, который вел к истокам реки По. Примерно 12 000 составили потери на пути от Пиренеев.
Когда они добрались до первого поселения галлов среди холмов, то не нашли там того, чего ожидали.
Галлы итальянских Альп, как римляне называли этих кельтов, были рослым племенем, наделенным гордой душой и чрезвычайно нерешительным разумом. Диодор Сицилийский, который жил во времена Юлия Цезаря, утверждает, что они носили цепочки из чистого золота на шее, чтобы подчеркнуть свое достоинство, зачесывали длинные волосы назад, как конские гривы, и отращивали такие длинные усы, что они попадали им в суп во время еды. Они угощали своих гостей отборным мясом и вином. «У них в обычае даже во время трапезы затевать споры из-за обычных вещей, а потом вызывать друг друга на поединок и сражаться, не щадя жизни».
Такое легковесное отношение к жизни объяснялось не только тем, что галлы были физически крепкими людьми, но и утверждением их друидов, что души не умирают, а переселяются в другое тело, может быть даже в тело животного. Эти воины гордились своими выдающимися подвигами. «Они воспевают также деяния своих отважных предков, — говорит Диодор. — Они украшают свои бронзовые шлемы рогами, чтобы шлемы выглядели более внушительными. Они носят щиты длиной в собственный рост, украшенные бронзовыми головами животных. Они говорят загадками, превознося при этом себя до небес. Безобразные внешне, они имеют угрожающий вид. При этом они отличаются острым умом и быстро все схватывают».
Они напоминают Диодору их дальних родичей, «британцев Ириды», то есть Ирландии. Хитрые и очень эмоциональные, галлы предоставляли право учиться своим друидам, которые читали заклинания, раздавали амулеты и предсказывали будущее. На них влияли, кроме того, их крупные, сладострастные женщины, которые носили прекрасные одежды и пользовались великолепной хозяйственной утварью, как этруски. Женщины ревностно ухаживали за посевами на обрабатываемых полях, в то время как их мужчины, которые поселились в городах, смутно помнили о славных победах своих воинственных предков, бурей носившихся по Европе с мечами в руках. На деле галлы все еще носили длинные мечи древнего образца, ни на что не годные, кроме как рубить тела врагов. Эти мечи висели у них на поясах, украшенных серебряными пластинами и синей этрусской эмалью.
Эти галлы оставались первобытными людьми, которые держались за сельскохозяйственные земли плодородной долины По (древнего Падуса), хотя с завистью взирали на более счастливую жизнь предприимчивых латинян с Тибра, у которых ничему не научились. «Даже Ганнибалу, — предсказывали римлянам посланцы Марселя, — будет не так легко обуздать свирепый нрав галлов».
Когда Ганнибал вступил на землю цизальпийских галлов в ноябре 218 года до н. э., он, должно быть, ужаснулся тому, что обнаружил там. Здесь не осталось и следа от его клявшихся в верности союзников, бойев или инсубров. Ближайшие трибы готовились зимовать в своих городах и обсуждать свои враждебные намерения. Ни те ни другие, кажется, не собирались оказывать сопротивление римскому вторжению. С
