арену быстро выдвинулись три основные политические партии. Наиболее популярным был консервативный альянс. Промышленники и латифундисты, составлявшие ядро этого альянса, называли себя социал- демократами. Следующим по силе был Национал-демократический союз, состоявший из противников Варгаса из числа правых и представителей «среднего» класса. Затем следовала рабочая партия — Бразильская трабальистская партия. В тот период на легальное положение вышла и четвертая политическая партия — Бразильская коммунистическая партия. Однако это продолжалось недолго. Уже в 1947 году, когда Бразилия порвала дипломатические отношения с СССР, БКП была объявлена вне закона.
Латифундисты из Социал-демократической партии и члены трабальистской партии помнили, что многим они были обязаны Варгасу. Вступив в коалицию, они стали укреплять свои позиции. В 1950 году коалиция стала настолько сильной, что сумела вернуть престарелого диктатора на пост президента, но уже путем законных выборов.
Варгас вскоре понял, что управлять страной теперь стало намного сложнее. Поскольку ограничения не распространялись на деятельность прессы, ему приходилось ежедневно отбивать наскоки своих политических противников. Один из них — молодой журналист Карлос Ласерда — сыграл решающую роль в судьбе Варгаса.
Ласерда умел подвергать противников уничтожающей критике, и его выпады против президента становились все ожесточеннее. В конце концов Варгас и его окружение решили, что дальше терпеть нельзя, пора положить этому конец. Как-то вечером в августе 1954 года близкий друг Ласерды, офицер, был убит прямо у дома, где жил журналист. Вскоре выяснилось, что к убийству причастен один из тайных агентов Варгаса, которого называли «черным ангелом смерти».
Разразился громкий скандал. Преимущество Ласерды состояло в том, что он не только выступил в роли мученика, но и оставался живым. Варгас понял, что на должности президента оставаться больше не может, и решил уйти с политической сцены. Но сделал он это так, как не делал еще ни один из его североамериканских коллег: 24 августа 1954 года он покончил жизнь самоубийством.
После себя он оставил удивительный документ, одновременно и смелый, и вызывающий жалость. В своей смерти он винил внешние силы. Это они сделали его жизнь невыносимой. «Иностранные компании получают прибыли, достигающие 500 процентов. Произвольно определяя цену импортируемых товаров, они присвоили уже более ста миллионов долларов государственных денег».
Варгас, сын пампас Рио-Гранде-ду-Сул, повинуясь требованиям кодекса чести гаучо, закончил свою предсмертную записку словами: «Смиренно и спокойно я встаю на стезю, ведущую в вечность. Я ухожу из жизни, чтобы войти в историю».
После очередных выборов в 1955 году президентом Бразилии стал политический деятель по фамилии Жуселину Кубичек. Весь период его пребывания у власти был отмечен все теми же проблемами: растущей инфляцией и падением мировых цен на кофе. Снижение этих цен всего на один цент за фунт оборачивалось для Бразилии потерей 25 миллионов долларов. Кубнчек стал привлекать иностранный капитал, предоставляя ему такие льготы, какие были немыслимы даже при Варгасе. Новый президент отменил всякие ограничения на максимальную прибыль и разрешил иностранцам переправлять ее на родину. Они получили право ввозить в Бразилию промышленное оборудование без всякой пошлины. Когда иностранный предприниматель основывал новую компанию, ему не нужно уже было передавать часть акций под контроль местного капитала. Все это привело к тому, что в 1959 году министерство торговли США могло с полным основанием констатировать, что в Бразилии обеспечены лучшие в мире условия для помещения иностранного капитала.
За такую политику Бразилии пришлось жестоко расплачиваться. Один местный экономист, Еуженио Гудин, подсчитал, что, предоставляя иностранным капиталистам налоговые льготы и оказывая им всяческое содействие в размещении своих предприятий в Бразилии, режим Кубичека подарил им один миллиард долларов. При этом необходимо отметить, что Гудин отнюдь не придерживался левых взглядов. Другое исследование показало, что привилегии, предоставленные таким автомобильным концернам, как «Фольксваген», «Мерседсс-Бенц», «Дженерал моторс» и «Форд», в денежном исчислении составляли сумму, равную национальному бюджету Бразилии. Именно в тот период (конец 50-х годов) министры Кубичека прекратили финансирование «Нэшнл мотор компании» — одного из немногих государственных предприятий, созданных еще при Варгасе.
Многие бразильцы считали, что программа иностранной помощи, проводившаяся при Эйзенхауэре, и даже программа помощи в рамках «Союза ради прогресса», была сплошным обманом, поскольку суммы, вывозившиеся из Бразилии в виде доходов, дивидендов и вознаграждений, в пять раз превышали суммы, ввозимые в страну в качество прямых капиталовложений. Они даже шутили, что не Соединенные Штаты оказывают иностранную помощь Бразилии, а наоборот.
Но несомненным было и другое; приток иностранного капитала способствовал бурному росту страны, и Кубичек в ознаменование этого создал символ — новый город, названный Бразилиа.
На протяжении многих десятилетий наиболее дальновидные государственные деятели повторяли, что, если Бразилия будет и впредь состоять лишь из горстки крупных городов, разбросанных вдоль узкой прибрежной полосы, за которой простираются бескрайние джунгли, великой державой ей не бывать никогда. В Северной Америке широкие равнины были достаточно привлекательной приманкой для новых поселенцев. Бразильцы же нуждались в собственном стимуле, в доказательстве того, что страна твердо встала на курс развития. Им нужна была столица, расположенная в глубине страны, подальше от соблазнов Рио-де-Жанейро.
Все знали, что Рио мешал бразильцам трудиться добросовестно. Рассказывали, что автобусные маршруты в этом городе никогда не пролегали в непосредственной близости от Копакабаны, так как белый песок протянувшихся до горизонта пляжей был столь сильным соблазном, что ехавшие на работу служащие выскакивали из автобусов и устремлялись к воде и солнцу.
Когда Кубичек приступил к строительству новой столицы, валовой национальный продукт стал возрастать на 7 процентов ежегодно, что было весьма неплохим показателем. Но в этом, казалось бы, гармоничном союзе бразильских политиков и иностранного капитала было немало негативных сторон. Росла инфляция, что угрожало обесцениванию иностранных капиталовложений. Кроме того, Кубичек (как и его предшественник Варгас) оказывал крупным владельцам кофейных плантаций государственную финансовую помощь и совершенно игнорировал нужды крестьян за пределами промышленных центров. Такое безразличие правительства к их судьбе правело к целому ряду выступлений протеста в засушливых и бедных районах на северо-востоке страны.
В Вашингтоне эти выступления были восприняты как радикальные и опасные.
По мере приближения выборов все серьезнее становилась и другая проблема. Избирательный закон в Бразилии запрещал переизбирать президента на новый срок. Кроме того, кандидаты в президенты не имели права лично назначать кандидата на пост вице-президента (как это делается в США). В Бразилии вице- президентом становится тот кандидат в президенты, который по числу поданных за него голосов оказывается на втором месте. Когда в свое время победу на выборах одержал Кубичен, Жоао Гуларт (фермер с юга Бразилии) набрал после него наибольшее число голосов и стал вице-президентом.
Варгас просто обожал Гуларта, и это дало повод злым языкам утверждать, будто тот был его внебрачным сыном. Даже в этой самой большой по площади католической стране самоубийство лишь укрепило популярность Варгаса. К большому своему неудовольствию, Вашингтон вскоре понял, что Гуларт вполне может победить на предстоящих выборах.
Проблема эта имела идеологическую окраску. Занимая в правительстве Варгаса пост министра труда. Гуларт активно способствовал проведению реформ. В некоторых донесениях американских разведслужб говорилось, что тот опасно открыт коммунистическому влиянию. Но и другая кандидатура на пост президента была не лучше. По мнению Вашингтона, Жанио Куадрос был также подвержен этому влиянию. Взвесив все «за» и «против» этих двух далеко не лучших для Вашингтона кандидатур, американское правительство все же сделало свой выбор. В посольстве США бразильским журналистам намекнули, что Вашингтон больше устраивает кандидатура Куадроса.
На посту губернатора Сан-Паулу Куадрос добился уважения со стороны простых людей. Развернув предвыборную кампанию, он стал настойчиво заверять избирателей, что никогда не был и не будет плутократом, и 48 процентов избирателей ему поверили. Это был самый высокий процент голосов, поданных за кандидата на пост президента за всю историю страны. Жоао Гуларт был вновь избран на пост вице-
