слушателей (все они были из Центральной и Южной Америки) давалось уже серьезное задание: взорвать автоколонну, уничтожить склад горючего, подступы к которому были заминированы, или вывести из строя линии связи противника, незаметно проникнув в тыл и взорвав телеграфные столбы. Иногда за ходом этого «посвящения» наблюдали начальник Международной полицейской школы и кто-то из командного состава «зеленых беретов».
По окончании курса один из слушателей как-то спросил, а зачем нужно все это изучать. И услышал следующий ответ: «Соединенные Штаты считают, что в любой из дружественных стран может возникнуть ситуация, при которой потребуется подрывник — специалист по взрывчатке. Вот почему различные правительства и направили сюда людей, которым они доверяют больше всего».
Митрионе направил в Лос-Фреснос по меньшей мере семь человек. Одним из них был инспектор Лукас, восторженно приветствовавший приезд Митрионе в Монтевидео, другим — подкомиссар полиции Бенитес, ненавидевший «тупамарос» всеми фибрами своей души и повсюду кричавший об этом.
Именно в этот период «станции» ЦРУ во всех странах южной оконечности Латинской Америки заметно расширили сотрудничество между собой. Отдел Западного полушария ЦРУ был их активным координационным центром. В 1964 году, когда финансовое управление ЦРУ в Вашингтоне не смогло собрать достаточную сумму в чилийских эскудо на финансирование предвыборной кампании против Сальвадора Альенде, этот отдел создал региональные скупочные конторы в Буэнос-Айресе, Рио-де-Жанейро, Лиме и Монтевидео.
Филип Эйджи принял личное участие в поисках выхода из этого чрезвычайного положения. Он вошел в контакт с заместителем управляющего отделением американского банка «Фёрст цэшнл сити бэнк оф Нью- Йорк» в Монтевидео (который одновременно был агентом ЦРУ), и тот направил в Сантьяго своих людей, поручив им скупить чилийские эскудо на сумму 100 тыс. долларов. Затем эти деньги были вновь переправлены в Чили вместе с дипломатической почтой посольства США.
В конце 1960-х годов ЦРУ начало заниматься делами более щекотливыми, чем нелегальный ввоз денег. Оно стало координировать обучение бразильских, аргентинских и уругвайских армейских и полицейских офицеров методам подслушивания телефонных разговоров и другим приемам агентурной работы, а также способам нелегальной доставки взрывчатки и незарегистрированного оружия. Расширение контактов между спецслужбами этих стран привело к усилению слежки за политическими эмигрантами, их преследованию и, наконец, физическому уничтожению.
В период между избранием Альенде на пост президенту Чили и свержением его правительства в 1973 году ЦРУ организовало встречи между бразильскими правыми и чилийскими армейскими и полицейскими чинами, выступавшими против Альенде.
Члены бразильских «эскадронов смерти» были представлены сотрудникам полиции в Монтевидео и Буэнос-Айресе. После того как в ноябре 1969 года Сержио Флеури из Сан-Паулу убил Карлоса Маригелу, он стал знаменитостью среди уругвайских полицейских. С некоторыми из них он встречался лично, причем по меньшей мере два раза такие встречи организовывались ЦРУ.
Один уругвайский полицейский чиновник — националист крайне негативно относился к попыткам «оперативников» из североамериканского разведывательного управления слить все спецслужбы южной оконечности материка в один взаимосвязанный механизм. Учитывая небольшую территорию Уругвая, а также его географическое положение (страна буквально «втиснута» между Аргентиной и Бразилией), такой отказ от автономности, считал он, рано или поздно пагубно скажется на положении страны. Если деятельность ЦРУ действительно имеет столь важное значение для борьбы с коммунизмом, недоумевал он, то почему тогда его сотрудники лезут вон из кожи, чтобы всегда оставаться в тени?
Показателен такой случай. Один высокопоставленный чиновник из министерства юстиции Аргентины однажды прибыл в Монтевидео для того, чтобы обсудить со своими уругвайскими коллегами совместные меры по осуществлению надзора за политическими эмигрантами в обеих странах. Однако сотрудник ЦРУ, сам устроивший эту встречу, под каким-то предлогом постарался в ней не участвовать.
Уругваец, хорошо понимавший, что иногда полезно иметь возможность что-то опровергнуть, никак не мог взять в толк, почему это сотрудник американской разведки считает, что репутация его собственной страны гораздо важнее репутации Уругвая. И еще одно не давало ему покоя. Передача уругвайской разведки под контроль ЦРУ, считал он, была государственной изменой. Какими бы мотивами при этом ни руководствовались, сколько бы раз ни повторяли, что ЦРУ было позволено лишь помочь Уругваю оградить себя от подрывных элементов, все равно это была измена.
Но сказал это уругваец открыто лишь после того, как вышел на пенсию. Да и тогда, много лет спустя, он сильно при этом нервничал и без конца просил подтвердить, что его фамилия названа не будет. Если бы он сказал все это раньше, еще неизвестно, как повели бы себя его коллеги: согласились бы с ним или же только притворились, что согласны, а сами тут же сняли бы телефонную трубку и набрали номер своего куратора из ЦРУ.
Нелсон Бардесио (бывший шофер Уильяма Кантрелла), судя по всему, не имел никаких сомнений относительно приемлемости практикуемых ЦРУ методов борьбы с подрывными элементами. После отъезда босса он с готовностью согласился работать в составе особой группы, подчинявшейся непосредственно министерству внутренних дел. Помимо Бардесио, в группу входило еще пять человек: трое служили до этого в автодорожной полиции, а двое пришли из полицейской школы.
Руководил группой Карлос Пиран, личный секретарь президента Пачеко. Он и направил своих подчиненных в Буэнос-Айрес, где те должны были пройти курс подготовки под эгидой Аргентинской информационной службы (СИДЕ), Прибыв в аргентинскую столицу, Бардесио зашел к одному капитану из СИДЕ, который передал ему три гелигнитовые бомбы для Пирана.
Вернувшись на родину, Бардесио и его коллеги создали собственный «эскадрон смерти» и стали подбрасывать бомбы в дома адвокатов и учителей, которые, но их мнению, сочувствовали «тупамарос». По меньшей мере в одном случае они убили схваченную жертву. «Эскадрон» выезжал на очередную расправу в полицейской машине. Взорвав бомбу, Бардесио быстро уезжал с места происшествия, а затем сообщал по радио в штаб-квартиру полиции, где он оставил машину.
Причастность к тайным операциям вскружила Бардесио голову. Однажды ему не понравилась марка предоставленной в его распоряжение полицейской машины, и он отказался от выполнения задания. Тогда министр внутренних дел приказал начальнику полиции в Монтевидео впредь давать Бардесио любую машину.
Начиная с первого года пребывания в Уругвае работать Митрионе приходилось все больше и больше. Но он все же умудрялся выкраивать время для игры в гольф и для поддержания контактов с родственниками в Ричмонде. В начале 1970 года он написал Рею, чтобы тот прислал набор клюшек и чехлов. Но и то и другое куда-то пропало, не найдя адресата. Тогда Митрпоне вновь написал Рею и попросил разыскать посылку. В том же письме содержались некоторые подробности, касающиеся его теперешней жизни в Уругвае. «Вчера, — писал он, — я вернулся из двухнедельной поездки по стране. Проехал более тысячи километров. Страна просто замечательная».
Поездка эта была предпринята Митрионе в рамках программы повышения эффективности действий полицейского аппарата на местах. Другой ее целью был поиск кандидатов среди периферийных полицейских для отправки на учебу в Международную полицейскую школу. «Тупамарос» были горожанами, и радиус их действий ограничивался пока только Монтевидео. Если же в дальнейшем они распространят свои действия и на сельскую местность, Митрионе хотел, чтобы местная полиция была к этому готова.
«Здесь пока все спокойно, — писал Митрионе Рею в феврале 1970 года. — Правда, сейчас лето, и все думают только о пляже. Но оно уже на исходе, поэтому, когда люди начнут думать о чем-то другом, обстановка может измениться к худшему. Надеюсь, этого не произойдет». Он добавил, что теперь может работать и дома. «У меня полностью оборудованная контора прямо на дому». В штаб-квартире полиции заметили, что в последнее время Митрионе стал меньше времени проводить в конторе Управления общественной безопасности.
Как-то Бенитес зашел в кабинет Мигрионе в американском посольстве и внимательно осмотрел его. На полу лежал толстый зеленый ковер. В комнате стояли два кресла и небольшой диван. На стене висела доска
