переворачивая ее на спину. Кейт разметала в стороны руки и лежала с закрытыми глазами. — Кейт! — повторил он, обхватив ладонями ее лицо.
Она вдруг открыла глаза и рассмеялась, глядя в небо.
— Ах, чтоб тебя! — сказал Грейсон и заглушил ее смех поцелуями.
После того как они поднялись с земли и стряхнули листья с волос Кейт, Грейсон объявил:
— А теперь твоя очередь.
— Ты о чем? — спросила она.
— Научи меня игре твоего детства.
Кейт рассмеялась.
— Мы не играли в игры.
— Но ведь ты была ребенком. Дети играют в игры. Покажи мне, — упорствовал Грейсон.
— Ну ладно, — согласилась наконец она. — Но хочу предупредить, что ты не должен принимать это всерьез. Я считала эту игру бесчестной и никогда в нее не играла.
— Я сгораю от любопытства. Что же это за игра?
— Хорошо. — Она толкнула Грейсона, вынудив его отступить на шаг или два. — Стой здесь и притворись джентльменом.
— А на самом деле я бродяга? — со смехом спросил Грейсон.
— Ты находишься на многолюдной лондонской улице, — объяснила она, нарезая круги вокруг него и внимательно разглядывая. — Люди везде, они случайно натыкаются на тебя. Но ты едва замечаешь это, потому что думаешь о товаре какого-то торговца — ну, что там может купить герцог? Перья для письма! Именно их ты и хочешь купить.
— Никогда в жизни не покупал перья для письма, — усмехнулся Грейсон.
— Думай, думай, — сказала Кейт, жестом показывая, чтобы он повернул голову. — И помни, что вокруг люди, много людей, которые суетятся и толкаются. Кто-то кричит, посмотри вон туда! — воскликнула она и повернулась кругом.
Грейсон взглянул на нее.
— Кто-то кричит: вор, вор! И ты поворачиваешься, чтобы увидеть, как он бежит.
Грейсон недоуменно посмотрел на нее.
— Поворачивайся, — велела она. Он повернулся. — Но пока ты движешься, ты натыкаешься на какого-то ребенка, и вы сталкиваетесь с ним.
Она быстро отскочила назад, счастливо улыбаясь. Грейсон смущенно пожал плечами.
— Прошу прощения, сэр, — с милой улыбкой сказала она.
— Так в чем суть игры? — спросил Грейсон. — Я не понимаю.
Кейт со смехом подняла над головой его карманные часы.
Грейсон озадаченно посмотрел на карман своего жилета, из которого она вытащила часы в момент столкновения.
— Ну и дьявольщина!
Кейт снова засмеялась, низко поклонилась и протянула ему часы.
— Уверяю тебя, я никогда не была вором-карманником, за всю жизнь не украла ни одной вещи. К сожалению, Джуд не был столь щепетильным, как я, именно он и научил меня этому на всякий случай.
На мгновение на глаза Грейсона набежало облачко, и Кейт вдруг пожалела, что показала ему эту игру. Дигби однажды сказал ей, что она слишком откровенна, и, видимо, в этом случае откровенность сыграла против нее.
— Я страшно проголодалась! — вдруг сказала она, пытаясь изменить тему разговора.
Они поели сыра и орехов, которые прихватил Грейсон. Вскоре набежавшая с запада туча положила конец их прогулке, и они вынуждены были вернуться домой.
Кейт оставила Грейсона в конюшне и пошла в домик, который сейчас, когда здесь не было никого, показался ей даже еще просторнее. Она сняла лосины и надела подходящее для вечернего времени платье. Грейсон присоединился к ней через полчаса.
Он снял жилет и галстук и стал похож на сапожника. Кейт пекла печенье, для которого как раз и покупался сироп шиповника, и попросила Грейсона рассказать о своем детстве. Она представила себе детей в нарядной одежде, бегающих взапуски по зеленому газону.
А она и Джуд в детстве строили игрушечные домики из гнилых картофелин.
Грейсон пожал плечами:
— Я был самым старшим и, следовательно, считался наследником, поэтому на меня возлагалось много надежд. Я должен был исполнять широкий круг обязанностей. Предполагалось, что я должен отправиться за границу и там отдать дань юношеским увлечениям, прежде чем обратиться к изучению искусства быть герцогом. — Он некоторое время помолчал. — Он был отличным герцогом, мой отец. И слишком рано ушел от нас.
— Я очень сожалею, — сказала Кейт. — Он чем-то болел?
— Нет, — чуть нахмурившись, ответил Грейсон. — Совсем наоборот. Он никогда не болел, насколько я помню, но однажды его сердце внезапно остановилось. И он умер. А я стал герцогом.
— Но ты был подготовлен.
— Не совсем. Нет такой школы, где готовят герцогов. Я знал об основных обязанностях, но я не был готов к колоссальному давлению ответственности. Когда существование многих десятков людей зависит от тебя, когда нужно устраивать выгодные браки семейству Кристоферов, когда публичный образ человека должен соответствовать титулу и репутации всего семейства, это давление становится слишком тяжелым. А ты, Кейт? Каким ребенком была ты?
— Я плохо помню, — задумавшись, признала она. — Как ни странно, мы с тобой похожи, потому что на меня тоже возлагали много надежд. Конечно, не таких, как на тебя, но когда умерла мама, денег не хватало, и моей обязанностью стало воспитание Джуда и добывание денег любым способом.
Грейсон поднял глаза, на его лице читалось потрясение.
Кейт испытала странное чувство. Она поставила миску и вытерла руки о фартук.
Грейсон больше не стал расспрашивать ее о детстве. Она подумала, что, по всей видимости, сказала больше, чем следовало. Карманники, девушки легкого поведения — как будто бы он нуждался в напоминании о ее низком происхождении.
К счастью, он стал рассказывать ей о своих друзьях, и Кейт расслабилась. Она порадовалась, что мясо куропатки оказалось вкусным и что страхи Грейсона о голодной смерти исчезли. Ему понравилось печенье, он сказал, что не ел ничего вкуснее. Кейт, разумеется, этому не поверила, но похвала ей польстила.
После ужина они перешли в гостиную, и Грейсон развел огонь в камине.
— Ты играешь в шахматы? — спросил он.
— Никогда не играла.
— Тогда ты должна научиться. — Он принес шахматы в гостиную — мраморную доску с мраморными фигурами — и объяснил правила игры.
Первую партию Кейт проиграла быстро. Однако, чтобы нанести ей поражение во второй партии, Грейсону потребовалось гораздо больше времени.
Третья партия затянулась допоздна, и Кейт впервые одержала победу.
— Знаешь, ты очень умная, — мило улыбнулся Грейсон, когда она со счастливым вскриком объявила ему мат.
— Я не очень умная, — подмигнув, сказала она. — Но я понимаю, когда джентльмен позволяет мне выиграть.
Он не стал спорить, а, тепло улыбнувшись, протянул ей руку.
— Отправляемся спать, мадам?
— Я думала, ты никогда не попросишь меня об этом, — радостно кивнула она. Обнявшись, они направились в комнату королевы.
Этой ночью они не спешили, словно не веря в то, что придет завтрашний день и другой такой ночи уже не будет.
