Они не спали всю ночь — не было времени. Впервые Берт употребил кокаина больше, чем Шейн, и это придало ему небывалую сексуальную силу. Они угомонились только перед самым рассветом.
Он курил сигарету, а обнаженная девушка лежала у него на груди. Несмотря на наркотик, у него была ясная голова Шейн же сильно опьянела.
Берт погладил ее по плечу:
— Как дела дома, милая?
— Х-хорошо.
— Ты мне можешь рассказать что-нибудь про Александра?
— А это обязательно — о нем говорить?
— Только если есть что-то интересное.
Шейн подняла голову. Комната кругами плыла перед глазами. Как всегда, она боялась не угодить Бергу: если не сделать так, как он просит, он может ее отвергнуть. Всю жизнь ее отвергали — родители, Голливуд, Александр… А братику поделом! Пусть не слишком задается.
— Алекс возомнил себя важной шишкой — как же, теперь он сам заправляет делами на ранчо! Ему кажется, что он и со мной может обращаться как с какой-то служанкой. Но это не так!
— Конечно, не так, милая.
Шейн приподнялась на локте и попыталась сосредоточить взгляд. Ее отяжелевшие веки опускались сами собой, а голова слегка покачивалась на нетвердой руке.
— Александр думает, что Морин выйдет за него замуж. Я слышала, как он разговаривал сам с собой у себя в кабинете.
— Разговаривал сам с собой? И часто он это делает?
— В последнее время часто. — Она зевнула.
— А что еще он сказал?
— Я не совсем поняла. Да так, ничего особенного.
Берт заинтересовался:
— Например?
— Ну, он как будто хочет кого-то там перехитрить. По-моему, он имел в виду маму. Еще он сказал, что женится на Морин, захватит ее землю и станет самым могущественным.
И тогда никто не сможет ему указывать. Или что-то в этом роде. Он смотрел на ее фотографию и плакал. У него в столе лежат ее вещи. Я видела.
— Какие вещи?
— Рваный шарфик, губная помада и духи. В общем, блажь какая-то.
— Это не блажь, это наваждение, — пробормотал Берт себе под нос.
Шейн не все передала дословно, но смысл ясен Итак, Александр по-прежнему намерен играть по своим правилам.
Глупец! Он ходит по лезвию ножа. А жаль. Берт всегда симпатизировал Алексу, но покрывать его перед мафией он не станет, иначе сам попадет под удар.
Он погладил Шейн по руке и груди.
— Ты устала. Может, поспишь немного?
— Пожалуй.
Берт встал и пошел в ванную.
— Ты куда?
— Скоро шесть. Сегодня утром у меня деловая встреча.
— Ты серьезно? Неужели люди работают в такую рань?
— Конечно. Особенно если им нужно лететь в Хьюстон.
— О, — выдохнула она и тут же заснула на атласных кремовых простынях.
Шейн проснулась в два часа дня. Берт еще не возвращался. Она приняла душ, оделась и поехала домой.
За воротами ранчо она повернула налево, не заметив, как с западной дороги подъехала Линн.
Линн сразу узнала красную спортивную машину и поняла, что в ее доме только что была Шейн Котрелл.
Она нарочно солгала мужу, что уезжает на четыре дня, рассчитывая застать его врасплох. И это ей удалось.
Войдя в дом, она направилась в спальню. Постель была смята и разворошена. Линн оцепенело стояла, представляя своего мужа в объятиях Шейн и ожидая знакомого приступа тошноты. Но тошноты не было. Линн не испытывала ничего: ни злости, ни боли.
Все кончилось.
Она медленно перевела взгляд на ночной столик и вздрогнула, увидев там зеркальце, лезвие и две стеклянные трубочки с остатками белого порошка.
Линн знала, что Шейн Котрелл и дня не может прожить без кокаина, но Берт? Неужели он тоже принимает наркотики? Она никогда над этим не задумывалась. Берт сильно пил, и ей казалось, что его дурные привычки ограничиваются алкоголем.
Линн уложила все принадлежности в замшевый кисет.
Эти улики она использует против него. Вот только как? И вообще — куда ей теперь идти?
Линн взяла телефонную трубку и набрала номер Морин.
— Мне надо с тобой поговорить. Можно прямо сейчас?
Отлично. Я уже еду.
Когда приехала Линн, Морин только-только позавтракала фруктами и блинчиками с изюмом и корицей, которые испекла Хуанита. По испуганному лицу и ветревоженному голосу подруги Морин поняла, что случилось что-то серьезное.
— В чем дело, Линн?
— Мы можем пройти в гостиную? — спросила Линн, покосившись на Хуаниту.
— Конечно.
Они сели на диван у камина. Линн открыла свою сумочку и извлекла оттуда замшевый кисет.
— Смотри, что я нашла у себя дома.
Морин сразу догадалась, что это такое.
— Это кисет Берта?
— Трудно сказать. Я видела, как Шейн уезжала из нашего дома. А она наркоманка, я знаю.
— И ты думаешь, что Берт тоже?
— Да. Теперь я знаю, как защитить себя и своих детей Ни один суд в мире не позволит детям жить с наркоманом.
Морин внимательно смотрела на подругу:
— А по-моему, Берт не похож на наркомана.
Линн прищурилась.
— Он наркоман, это точно! — чересчур пылко воскликнула она.
— Не хочу тебя пугать, Линн, но ты не думала о других вариантах?
— Например?
— Например, что Берт не употребляет наркотики, а промышляет ими?
— О Боже…
Линн вспомнила последний год, потом быстро вернулась мыслями к прошлой неделе. Она многого не понимала в своем муже. Часто он пропадал неизвестно где. Были вещи, которые она не могла объяснить, но, поглощенная собственными проблемами, старалась не обращать на Берта внимания.
— Это возможно? — спросила Морин.
— Да, возможно. Но как ты догадалась? Тебе что-то известно?
— Просто мне показалось странным, что наркоманка Шейн так сильно… э… привязана к Берту.
— Ничего, Морин. Можешь называть вещи своими именами. Мне уже все равно. Я хочу лишь одного: поскорее выбраться из всего этого и спасти своих детей.
