— Вообще-то для неуплаты тридцатилетней давности цифра вполне правдоподобна. Нет, я говорю о той поспешности, с которой был принят закон. За этим стоит кто-то очень влиятельный. Я наведу справки. Мне очень хочется знать, с кем мы имеем дело. Я слышал об этом законе, но был так занят, что просто не обратил на него внимания. К тому же это одна из тех мер, которые я поддерживаю.
— Кажется, мы сами себя наказали.
— Похоже, что так.
У Морин было такое чувство, как будто ее ударили под дых. Она так надеялась услышать от Брендона что-то другое.
— О нет!
Он прижал девушку к себе.
— Я сказал «похоже». Но я не говорил, что у нас нет выхода.
— И что же нам теперь делать?
— Для начала просмотрим все бумаги в твоем доме.
Она охнула.
— Ты видел когда-нибудь кабинет Мака? Ты не представляешь, сколько там бумаг! Но я сделаю это, даже если понадобится целая вечность.
— Лучше, если на это понадобится меньше девяноста дней.
Морин обняла его, снова чувствуя себя в безопасности.
С Брендоном она была всемогущей.
— Мы успеем.
— Почему ты так уверена?
— Просто я себя знаю. Если меня припереть к стенке, я способна на все.
Брендон нежно поцеловал девушку. Они пошли к дому, взявшись за руки. Он уже не сомневался в их отношениях.
Если бы их вырезали из одного куска камня, то и тогда они не были бы так похожи друг на друга. У них были общие цели и идеалы. Но больше, чем в Техас, больше, чем в справедливость, Брендон верил в свою любовь к этой женщине.
И за что бы он ни боролся, в конечном итоге он боролся за Морин. Он хотел создать ей рай на земле — меньшего она не заслуживала.
Пока Берта не было дома. Лини не теряла времени даром. Вооружившись фальшивым удостоверением личности, которым снабдил ее Орлиный Глаз, она сумела открыть все депозитные ячейки мужа. В каждом банке Линн внимательно просматривала карточки, которые ей давали подписывать. Все эти ячейки Берт заказал уже после кризиса.
То, что Линн в них нашла, повергло ее в ужас. Кроме наличности, которую она и ожидала увидеть, там оказались золотые и серебряные монеты и золотые слитки. Отправляясь в четвертый банк, расположенный в Далласе, Линн уже имела больше полумиллиона долларов. У нее не было никаких сомнений в том, что все эти деньги выручены за наркотики.
Обналичить банковские счета оказалось проще, чем она думала. Несколько дней Линн тренировалась подписываться вымышленными фамилиями, на которые Берт делал вклады.
Слава Богу, вместо имен были проставлены одни инициалы.
Он хотел замести следы, но тем самым расчистил ей дорогу к свободе… и вымостил чистым золотом.
За три тысячи долларов Лини купила себе дом в Далласе.
Девушка-риэлтер долго и радостно расписывала ей его достоинства: ванна-джакузи, зеркальная столовая, система охранной сигнализации, плюшевое ковровое покрытие, кондиционеры, микроволновая печь, самоочищающиеся плиты, холодильник с морозильной камерой. Могла бы поберечь свое красноречие, думала Линн. Ей нужно было лишь убежище на время бракоразводного процесса. Потом, разумеется, этот дом останется за ней. Но она переедет с детьми обратно в Кервилл, а Берт подыщет себе новое место жительства. Самолюбие не позволит ему остаться в Кервилле.
Линн положила копии журнала с записями о наркотиках в депозитную ячейку далласского банка, потом подъехала к своему адвокату Джону Кимберли, подписала заявление о разводе и оставила в его надежных руках ключ от ячейки.
Она вернулась в Кервилл в четыре часа дня, накупив всякой всячины для отвода глаз. Детей она отвезла к Шарлин. Брайан и Стефани были дома на каникулах, но Линн знала, что они с радостью погостят у Шарлин, которая вечно баловала их лакомствами и разрешала до одурения смотреть видео.
Берт должен вернуться домой завтра вечером. К этому времени она успеет окончательно подготовиться. Линн знала, что все делает правильно, но на всякий случай хотела подстраховаться, а потому позвонила Брендону и договорилась встретиться с ним через час.
Линн слегка удивилась, увидев возле дома Брендона пикап Морин.
Ширли открыла ей дверь и провела в гостиную, где Морин и Брендон сидели у камина с рюмками в руках. Линн обняла подругу и подставила Брендону щеку для поцелуя.
— У вас счастливый вид, ребята, — сказала она, усаживаясь на диван.
Морин взглянула на Брендона:
— Да, несмотря на техасское правительство.
Линн недоуменно вскинула брови:
— Ты о чем?
— Вчера я получила счет на восемьсот тысяч долларов.
Это налог на землю.
— О Боже! Они что, с ума сошли? Может, это просто сбой в компьютере?
— Да нет, — сказал Брендон, протягивая Линн рюмку ледяного зинфандела,[10] я проверил. Все правильно. Похоже, Мак не платил налоги с 1955 года.
— И все же, мне кажется, здесь что-то не так.
— Конечно, не так, черт возьми! — согласился Брендон. — Только мы не можем это доказать. Сейчас Морин пытается найти способ не платить эти налоги. Иначе она потеряет ранчо.
Линн с сочувствием посмотрела на подругу:
— Господи, Морин! Я могу тебе чем-то помочь?
— Вряд ли. Нам поможет только чудо.
Брендон погладил Морин по плечу.
— У нас в запасе еще три месяца. Мы обязательно найдем чудо. — Он взглянул на Линн. — Ну, рассказывай, с чем пожаловала?
Линн так расстроилась за Морин, что почти забыла про собственные проблемы.
— Я пришла к тебе за помощью, Брендон. Как только Берт вернется из Хьюстона, я буду просить его о разводе.
Весь месяц я готовилась к этому часу. Я нашла все, что нужно, чтобы удержать моих детей при себе. Но это может быть опасно.
Морин почувствовала, как у нее зашевелились волосы на затылке.
— Почему?
— Твои подозрения подтвердились, Морин. Берт в самом деле промышляет наркотиками. Я нашла улики — деньги, связи и банковские счета на вымышленные фамилии. А самое главное, я нашла журнал учета наркотиков.
У Брендона округлились глаза.
— Там есть имена?
— Нет, но есть даты и время выгрузки, количество наркотиков и суммы денег, полученных Бертом после каждой сделки.
— Это действительно очень опасно… — Морин подумала о миллионах наркоманов в стране.
Линн взглянула на нее:
— Он совсем не думает ни обо мне, ни о детях! Весь этот кошмар — у нас дома! Представляешь, самолеты с наркотиками садились на нашу взлетную полосу!
