не можем притворяться, что его не существовало.
— Рей, если ты собираешься спорить со мной всю дорогу до скал и обратно, я не пойду с вами.
— Ты предпочитаешь трусливо прятаться на кухне?
— Итак, сделаем бутерброды с мясом трусливого цыпленка. — Она вскинула голову.
— Ты больше напоминаешь бойцового петуха, чем цыпленка. Я предпочел бы ветчину.
— С майонезом, горчицей и соленьями?
— Ага, ты не забыла рецепт бутербродов с ветчиной семейства Адамс?
Он приблизился к ней, провел ладонью по обнаженной руке и прерывающимся голосом спросил:
— А помнишь ли ты, каким способом мне нравилось заниматься с тобой любовью? Ты была неотразима в коротенькой кружевной рубашке, которую мы купили в Париже…
— Прекрати, сюда могут войти, — сдавленным голосом сказала Кэтти. Она покраснела и отвела от него глаза.
Фотография Юстина не выходила у Рея из головы, и чувство ревности терзало его всю ночь. Без дальнейших церемоний он привлек к себе Кэтти и поцеловал ее. Кэтти на мгновение опешила, но уже в следующий момент начала яростно вырываться, ударив его ногой по лодыжке.
Но Рей проявил настойчивость. Он еще крепче прижал ее к себе, обвил рукой талию и поцеловал со страстью, которая когда-то была обоюдной.
Кэтти вдруг прекратила сопротивляться. Ее капитуляция оказалась столь неожиданной, что Рей на секунду растерялся. Дрожь пробежала по его телу, когда он почувствовал ответную страсть Кэтти. Сердце Рея бешено забилось. Руки Кэтти обвили его шею, ее язык скользил по его губам, и каждое ее прикосновение вызывало в нем сладостный восторг.
Застонав, он нащупал под фартуком ее грудь, чья пышность лишила его остатков связных мыслей. Она всем телом прижалась к нему, к его паху. Испытывая страстное желание овладеть ею, Рей стал бормотать ее имя.
— Ну и ну! — вдруг послышался голос миссис Бенсон.
Кэтти вскрикнула и оттолкнула Рея.
— Что я делаю? Наверное, я сошла с ума!
— Ты была весьма близка к тому, чтобы заняться любовью в кухонной раковине — вот что ты делала, — шепнул ей Рей.
Неудержимое веселье вдруг овладело им, он начал хохотать, и чем больше мрачнела Кэтти, а возмущение миссис Бенсон росло, тем громче он хохотал.
В дверях появился Роберт.
— Над чем вы тут смеетесь? — поинтересовался он.
— Я искренне надеюсь, что вы женаты, — гневно произнесла миссис Бенсон. — Ибо, если это не так, то вам следует немедленно пожениться… после таких выходок у меня на кухне… да еще днем и при всех. Нет, это уж слишком!
Рей не стал говорить, что, по его мнению, для «таких выходок» подходит любое время суток.
— Виноват, прошу простить меня, — лицемерно извинился он. — Кэтти, пусть Роберт и миссис Бенсон помогут тебе приготовить бутерброды, а я пойду соберусь. Да, и не забудь соленья, ладно?
Пятнадцать минут спустя Рей, одетый в старые джинсы и голубую майку, встретился с Робертом около коттеджа Кэтти. Вскоре появилась Кэтти. На ней были плотно облегающие джинсы, что так запомнилось Рею по их предыдущей проёёгулке по ночному лесу. Свободная хлопчатобумажная майка зеленого цвета подчеркивала пышность ее груди, а сквозь вырез было заметно небольшое углубление на шее, куда Рей любил прижиматься щекой после их занятий любовью, вслушиваясь, как успокаивается биение пульса.
Глаза Кэтти сердито смотрели на него, словно она читала его мысли.
— Как только ты прекратишь глазеть на меня, мы сможем отправиться в путь.
Рей улыбнулся:
— Как себя чувствует миссис Бенсон?
— Она не произнесла грубого слова в мой адрес, но, по-моему, оно вертелось у нее на языке.
— Надеюсь, ты объяснила ей, что зачинщиком был я?
Роберт от нетерпения не мог стоять на месте:
— Пойдемте!
— Веди нас, — воскликнула Кэтти, передавая Рею рюкзак с продуктами.
Тихо, чтобы Роберт не услышал, Рей сказал Кэтти:
— Я думаю, тот факт, что я оказался инициатором, к моменту появления миссис Бенсон уже не имел значения.
Кэтти покраснела и устремилась вперед по тропинке вслед за Робертом. Рей замыкал шествие, боясь поверить, что чувствует себя счастливым. Пусть ничего не ясно, пусть он ни в чем не уверен, но он глубоко счастлив находиться рядом с Кэтти и испытывает подлинный восторг, вспоминая их страстный поцелуй у кухонной раковины. Казалось, рюкзак ничего не весит, он чувствовал необъяснимый прилив энергии, ему хотелось петь во все горло.
Но из уважения к птичьему населению, зная, что певец он никудышный, Рей хранил молчание. Но сердце его пело, и, как бы хорошо он ни относился к Роберту, ему хотелось, чтобы сейчас мальчик оказался на другом конце планеты.
Тогда они с Кэтти могли бы заняться любовью прямо здесь, на покрытой зеленым мхом поляне, залитой солнечными лучами, пробивающимися сквозь тихо покачивающиеся деревья.
Они пересекли мыс и направились по каменистому склону к скалам. Вскоре они оказались напротив лежащей на некотором удалении от берега скалистой гряды, носящей название «Утиный нос», за ней открывался открытый океан. Узкая башня сигнальным светом предупреждала суда о местонахождении островка.
— Видите две лодки под деревьями? — спросил Роберт.
Две алюминиевые плоскодонки лежали на песке дном вверх, из-под них торчали весла.
— Для чего они здесь? — спросил Рей.
— Чтобы любители птиц могли попасть на Утиный нос. Там в прошлом году жили красные кулики и снежная сова. А еще там полно тюленей. Слышите их?
До них донесся хор печальных протяжных стонов и завывание, сменявшиеся время от времени воинственным ревом.
— Салли рассказывала мне, что крики тюленей породили легенду о сиренах, — сказала Кэтти. — О сиренах, заманивающих людей на гибель. — Она вздрогнула и помрачнела.
Рею тоже стало не по себе, но он спокойно сказал:
— Эти звуки мне скорее напоминают, как сморкается Гюнтер. Они не кажутся мне похожими на зазывное пение сирен.
— Как ты неромантичен, — вздохнула Кэтти и решительно зашагала вперед.
Рей ощутил внутреннее беспокойство. Кэтти предупреждала его, что он сам обрекает себя на страдания, проявляя настойчивость. Он шел за ней следом, наступая на крошечные розовые цветы. Желтые соцветия диллвинии казались золотыми монетами, разбросанными по плотному зеленому ковру, покрывающему землю в этом сыром месте, а торчащие из воды побеги коричневых морских водорослей раскачивались от бегущих волн. Похоже на волосы, подумал Рей. Волосы утопленницы.
Ему не хотелось сейчас думать о злом роке или смерти. Он, как и Кэтти, после поцелуя на кухне чувствовал себя полным жизни.
Они вышли на узкую полоску пляжа, на желтом песке которого расположилась белая стая куликов. Рей уже приготовился похвастаться недавно полученными знаниями о куликах, как вдруг морской сокол стрелой пронесся над пляжем, и вся стая с шумом взмыла в воздух, напоминая своей ослепительной белизной морскую пену.
— Ух ты! — послышался восхищенный возглас Роберта.
Они решили сделать здесь привал. Роберт захватил с собой летающую тарелку «фризби», и они весело принялись играть. Броски Роберта оказались неточными: круглый пластиковый диск, вылетая из рук мальчика, начинал жить собственной жизнью, описывая такие траектории, что Рею и Кэтти приходилось
