конечно же, она обожала любовь, в особенности ее чувственную сторону, а предаваясь радостям плоти, не признавала никаких границ. Своих друзей и любовников она поражала неукротимой энергией, темпераментом, неуемным желанием жить в полную силу. «Интересно, – подумал Хэрри, – задумывались когда-нибудь эти люди о темной стороне ее натуры, а если задумывались, сделали ли для себя какие-нибудь выводы?»
– Должен хотя бы отчасти согласиться с вашим мнением относительно прессы, Джеймс. Кстати, Маргарет, примите мою благодарность за то, что вы всех нас собрали у себя. Однако меня волнует вот что: даже если нам удастся сложить из разрозненных элементов полную картину происшедшего, уверены ли вы, что это полотно придется вам по вкусу?
– Разве стоит сейчас думать о наших вкусах? Нам необходимо знать правду, и мы примем ее как данность, какой бы горькой она ни была. Я уверена в одном: в любом случае Оливию мы никогда не забудем и не предадим. Между прочим, мы в каком-то смысле ее семья, другой-то у нее все равно нет, – сказала, вступая в разговор, Септембер.
– Скажите, вы готовы дать слово, что в будущем не станете оказывать ей содействие? Я лично в этом сомневаюсь, – горько усмехнувшись, произнесла Дженни.
Гости Маргарет хранили молчание. Хэрри же подумал: Дженни задала хороший вопрос, правда, задан он был слишком рано.
– А что? Интересная мысль, вы не находите? Предлагаю вам как следует поразмыслить над этим вопросом. Но с ответом можете не спешить. Мы вернемся к этому позже, – бросил он собравшимся.
Дженни, уяснив, что шеф решил предоставить гостям Маргарет время на размышление, ощутила досаду и обиделась на него. Впрочем, ее обида на Хэрри жила недолго. Стоило ей наклониться к нему, чтобы выразить шепотом свое несогласие с такой постановкой дела, как ей пришло на ум, что она слишком спешит. Но у Дженни имелось оправдание. Ей хотелось, что называется, взять гостей Маргарет на испуг. Она была достаточно хорошим детективом, чтобы понимать: эти люди в смятении и есть смысл на них надавить. «Но ничего, – утешила она себя, – если старший следователь считает, что можно подождать, – подождем. Хорошо уже то, что они основательно смущены: им будет нелегко построить свой ответ так, чтобы говорить об Оливии правду и одновременно не навредить ей своими показаниями».
Маргарет снова попыталась перехватить инициативу.
– Давайте начнем все с самого начала – попытаемся представить, что произошло в ночь этого так называемого убийства, – предложила она.
– Не «так называемого», а самого настоящего убийства, мисс Чен, – наставительно произнесла Дженни.
– В таком случае почему бы вам не рассказать, что вы увидели, когда оказались на месте преступления? – спросила Маргарет.
Дженни порозовела, но в ответ не проронила ни слова.
– Ага! Насколько я понимаю, вы не были на месте преступления в ту ночь, – не без злорадства заключила Маргарет.
– И мы еще толкуем о правосудии! – воскликнул Невилл. – Но может, там были детектив Сиксмит или вы, Хэрри? Всем нам очень важно знать, что случилось в ту ночь.
– Да, мы с Сиксмитом были там меньше чем через час после убийства. Думаю, вам действительно следует узнать, что там произошло, и не из газет, а от очевидцев. Не хотелось бы, кроме того, чтобы вы питали излишние иллюзии насчет леди Оливии, а ведь вы их питаете, поскольку любите ее и жизни без нее не мыслите.
Кстати, Маргарет, чуть не забыл. Эти две девушки, которые трудятся у вас на кухне… Может, вам отослать их домой? Я совсем не хочу, чтобы наши разговоры обсуждались за столиками в чайной мисс Марбл. До сих пор нам даже журналистов удавалось от вас отваживать, чтобы не было утечки информации, – небрежно заметил Хэрри.
– Все ясно, – сказала Маргарет, поднялась с места и вышла из гостиной.
Пока она отсутствовала, мужчины закурили сигары, а дамы завели между собой разговор. Темы были самые банальные: о деревенских жителях, о том, кто что сказал, что сделал. Было ясно: при других обстоятельствах и разговоры бы шли иные. Когда хозяйка вернулась, все с облегчением перевели дух.
– Они ушли. Счастливы до ужаса, что не пришлось мыть посуду и прибирать.
– В таком случае приступим, – сказал Хэрри. – Все началось с того, что мне сообщили о бежавшей по улице в районе Мейфер женщине. Ее преследовал некий мужчина, который, как потом выяснилось, был братом убитого. Мужчина утверждал, что женщина, за которой он гнался, была леди Оливией Синдерс, и не уставал повторять, что она убила его брата. Живший по соседству человек видел, как леди Оливия выскользнула из парадного подъезда дома, где жил принц, о чем впоследствии и заявил в полицейском участке. Редкие прохожие, находившиеся в тот поздний час на улице, приняли участие в преследовании беглянки, но в темноте ее потеряли. Как только я получил сведения, кем был убитый, то выехал на место происшествия, прихватив с собой всех свободных от дежурства людей, чтобы бросить их на прочесывание близлежащих улиц. Мои люди оцепили весь район, так что, если бы Оливия по-прежнему находилась на улице, ускользнуть от нас ей бы не удалось. Так, во всяком случае, я думаю. Между прочим, детектива Салливан не было на месте убийства, поскольку она организовывала преследование. Мы полагали, что леди Оливии от нас не уйти.
– Должно быть, она перепугалась до смерти, – вздохнула Анжелика.
– Или сначала ее накачали наркотиками, а потом напугали – в противном случае она бы не побежала, – вставила Септембер.
– Это лишь предположение, а мы договорились сегодня вечером говорить одну только правду, стало быть, опираться будем исключительно на факты, – напомнил Джо Сиксмит.
– Все, что вы до сих пор рассказали, ужасно. Не в характере Оливии было терять над собой контроль, набрасываться на человека, чтобы причинить ему вред, а потом ударяться в бега. Должно быть, в этот момент у нее произошло временное помутнение рассудка, – пробормотала мисс Пламм.
– Значит, вы полагаете, все эти действия были не в ее характере? Но так ли это? Вдруг в эту ночь одержала верх темная сторона ее натуры? Ведь были, вероятно, случаи – еще до убийства, – когда она демонстрировала вам свои негативные черты? Возможно даже, это вас неприятно в свое время поражало,
