– За два года. А что?
– Просто думаю.
– Спасибо за то, что показали мне татуировку, Виктор. Не знаю, что она означает, но обещаю, что больше не буду вас беспокоить.
Она повернулась ко мне спиной, щелкнула ключом и отворила дверь. Я наблюдал за ней, пытаясь осмыслить услышанное.
– Моника, – позвал я, прежде чем она вышла.
Она повернулась, на ее лице появилась надежда.
– Наверное, мне следует познакомиться с вашими родителями. Как по-вашему?
Боже, у нее была чудесная улыбка.
Глава 31
– Найти твоего Брэдли Хьюитта было несложно, – сказал Скинк. – Такому парню нужно, чтобы все знали, что он в игре. Завтрак в «Пальме», обед в «Мортоне», общение с богатыми и влиятельными и сопровождение из трех парней при полном параде, включая портфели.
– Так, при нем находится свита, – констатировал я.
– Точно.
– Мне тоже хочется свиту.
– Ты не потянешь свиту. Кстати, почему во всех роскошных заведениях подают стейки?
– Ублажают плотоядных.
– Тогда почему городское кладбище заполнено любителями стейков?
– Потому же.
Мы шли по Фронт-стрит, тихой улице, выложенной брусчаткой. Изредка в обе стороны проезжали автомобили в поисках места для парковки. По большей части жизнь в городе бурлила в западных районах: Олд-сити и Сесайти-хилл, – там сияли огни ресторанов и вывески баров. Фронт-стрит была мало освещена, хотя рядом текла река и нагоняла тумана. Улица для приятных свиданий и доверительных разговоров.
– Это фасад дома твоего Брэдли Хьюитта. Я послонялся около и не обнаружил ничего интересного, – сказал Скинк. – Но не сдался, это не в моем характере. Я продолжил слежку. И вот чудным вечером во вторник наконец увидел его. Он шел к реке.
– Со свитой?
– Конечно, на то она и свита. Он спустился по набережной и немного погодя завернул к модной забегаловке. Они все туда вошли. Через несколько минут я заглянул в окно и осмотрел зал. Роскошный зал, правда: красные стены, мраморные полы – все в старом стиле. За столиком сидела свита, со страшной силой наслаждаясь пиршеством. Но Брэдли отсутствовал.
– Может, он вышел в туалет?
– На столе не было лишней тарелки. Он находился в другом месте, куда не пригласил свиту.
– Любопытно.
Скинк перешел на другую сторону улицы, и я последовал за ним. Мы двинулись вдоль череды припаркованных автомобилей.
– Я нашел себе укромное местечко и продолжил наблюдение, заодно примечая все, что творится вокруг. Скоро стали прибывать лимузины и поочередно изрыгать на тротуар пассажиров, будто шеренга блюющих пьянчужек: шлеп, шлеп, шлеп.
– Избавь меня от метафор.
– Сперва появился пробивной спекулянт недвижимостью, о котором передавали в «Новостях», потом член городского совета, выступавший против таких спекулянтов, а потом, можешь себе представить, его честь собственной персоной.
– Мэр?
– Правильно. Я снова осмотрел зал через окно, теперь уже осторожнее, так как у дверей возник коп. Ни одного из прибывших.
– Там есть отдельный зал для важных персон.
– Ну конечно. Я подождал, пока встреча закончится. Первым из забегаловки вышел мэр с членом городского совета, за ним – спекулянт недвижимостью, а потом уже Брэдли со своей свитой. Я подождал закрытия лавочки. Когда начала выходить обслуга, я без труда определил, кто мне нужен. Танцующая походка, вороватые глаза, ловкие пальчики – словом, особа, которой не терпится истратить чаевые. К тому же весьма симпатичная.
– Повезло.
– Я пошел за ней. Она миновала супермаркет, вошла в «Континенталь», шикарный ресторан, и расположилась в баре. Я тут же подсел к ней.
– Что она пила?
– Голубой мартини. И что в нем хорошего? Выглядит как антифриз, вкуса никакого. Но вермут поднял ей настроение. Зовут ее Джиллиан. Работает официанткой. Хорошая девочка. Сейчас у нее трудный период. Через несколько лет она вернется в колледж, где ей самое место.
– И что сказала хорошая девочка Джиллиан?
– Что в винном подвале есть отдельный зал для шишек, роскошная комната с фресками на потолке и голыми сиськами на этих фресках. Каждый вторник вечером мэр встречается там со своими друзьями и обсуждает личные дела.
– Совершает сделки.
– И так вершатся дела в городе, а? – возмутился Скинк. – Он даже не стесняется этого. Хочешь попасть в команду – плати. Мэр всегда куда-то избирается, ему всегда требуется немного наличных для предстоящей кампании.
– Это рассказала Джиллиан?
– Джиллиан, конечно же, не знает подробностей. Когда она подавала им вино, они разговаривали только о гольфе и погоде.
– Но она знает участников сходки.
– Да, знает. Похоже, каждый вторник Брэдли приводит к мэру разных толстосумов, желающих вступить в игру.
– Значит, Брэдли Хьюитт у него посредник, – кивнул я.
– Она говорит, что наш Брэдли особенно любит nodino di vitello all'aglio.
– А это еще что такое?
– Отбивная из телятины в чесночном соусе.
– Наверное, прямо сейчас он разрезает очередную отбивную. Сказочная жизнь, – вздохнул я. – Теперь нам остается только придумать, как туда попасть, услышать, что они говорят, и записать на пленку, чтобы использовать ее в суде. Полагаю, у тебя есть план, как это сделать.
– Ты неправильно предполагаешь. У меня нет плана.
– У тебя всегда есть план.
– Но не сегодня, приятель, – усмехнулся Скинк.
– Тогда к чему все эти разговоры?
– Я думал, тебе это будет интересно.
– Но я не смогу использовать твои сведения в деле Терезы Уэллмен.
– А если косвенно?
– Каким образом, Фил?
– Джиллиан проговорилась об одной вещи. Это случилось после четвертого мартини, когда она отчаянно пыталась не упасть со стула.
– Продолжай.
Фил Скинк отступил за высокий черный внедорожник, и я последовал за ним. Он указал на противоположную сторону улицы – на синий навес и неброского вида вход в роскошный семейный
