камера наблюдения. Я нажал кнопку переговорного устройства.
Ничего.
Нажал еще раз и еще.
Ни ответа ни привета.
– Ты уверен, что это правильный адрес? – спросила Моника. – Может, мы проехали нужный дом?
– Это тот самый дом, – сказал я и опять нажал кнопку интеркома.
Наконец из переговорного устройства раздался голос.
– Зачем вы так часто ее нажимаете? – попрекнул меня кто-то с восточным акцентом – не с китайским, но что-то похожее. – Мы не глухие. Мы вас слышим. Что вам нужно?
– Мы к мистеру Перселлу, – сказал я.
– У вас назначена встреча?
– Нет, сэр.
– Тогда зачем нажимать кнопку? Уезжайте. Мистера Перселла для вас нет.
– Думаю, он меня ожидает.
– Нет, не ожидает. Мистер Перселл отдыхает. Мистер Перселл болен. Мистер Перселл в Нью-Йорке. Мистера Перселла для вас нет. Что у вас, сценарий? Мы не принимаем сценарии, если только не просим привезти, а мы никогда такого не просим. Положите его в почтовый ящик и не ждите от нас ответа. А теперь уезжайте. У мистера Перселла болит голова, его нельзя беспокоить.
– У вас, наверное, ученая степень по юриспруденции.
– Зачем вы меня оскорбляете, если я всего лишь делаю свою работу?
– Передайте мистеру Перселлу, что его хочет видеть Виктор Карл.
– Виктор Карл?
– Совершенно верно.
– Вы Виктор Карл?
– Да, это я.
– А, мистер Карл. Давно пора.
– Простите?
– Вот уже несколько дней, как мы вас ждем. Поторопитесь, поторопитесь. Мистер Перселл вас ожидает.
– Еще бы, – сказал я.
Ворота медленно открылись. Мы с Моникой неторопливо двинулись вперед. Подъездная дорожка вела вверх, огибая участок, залитый солнцем. Цветущие кусты, тенистые деревья, неподстриженные лужайки.
– Должно быть, он решил очаровать нас пейзажем, – сказал я, подруливая к дому.
– Но сам мистер Перселл меня наверняка не очарует, – отозвалась Моника.
– Не будь так самоуверенна. Он мастер втирать очки. При любых обстоятельствах помни одно.
– Что?
– Что он лжец. Если секрет успеха в Голливуде – не говорить ни слова правды, то он овладел им в совершенстве. Его доводы будут звучать убедительно, его искренность будет литься через край, он будет топить нас в ней. Не удивлюсь, если он будет не отрываясь смотреть нам в глаза и внушать, чтобы мы доверились ему во всем. Он отлично умеет манипулировать сознанием. Ни в коем случае не забывай, что он лжец по рождению. Так змея рождается, чтобы ползать, а тигр – убивать.
– Так зачем же мы сюда приехали, если все, что услышим, – вранье?
– Потому что даже самый великий лгун опирается на факты. В каждой лжи есть зерно правды, а именно ее мы ищем. Правды о том, что этот подонок сделал с твоей сестрой.
Глава 52
Человек, с которым я разговаривал по интеркому, ждал нас у парадного входа в дом. Он был низкорослым и худым, с копной очень черных и очень фальшивых волос, неловко сидевших на макушке лысого черепа с морщинистой кожей. Он носил сандалии, белые брюки и свободную рубашку с цветочным узором, на его лице застыло хмурое выражение. Ему, наверное, было лет девяносто, а может быть, и больше. Самый старый филиппинский слуга в мире.
– Вы Виктор Карл? – спросил человек, на которого мой вид явно не произвел впечатления.
– Да, это я.
– А кто подруга?
– Просто подруга.
– По-моему, мистеру Перселлу будет приятнее увидеть ее, чем вас. По мне, так точно. Оставьте машину у крыльца и идите за мной.
Вход в дом был оформлен в стиле дорогого бутика или очень дорогого борделя – округлый портик с мраморным полом и темно-бордовым навесом. Он был бы впечатляющим, если бы не густые пучки сорной травы между мраморными плитами.
Филиппинец провел нас через двойные деревянные двери в пустой центральный холл, а потом в просторную гостиную без мебели, если не считать одинокой кушетки перед камином. Журнальным столиком служил деревянный ящик. Ковров не было. Стены были темными, с не успевшими полинять пятнами там, где прежде висели картины. Вдоль стен на треногах стояли снимки в серебряных рамках – фотографии красивых загорелых мужчин с белозубыми улыбками и женщин с глубоким декольте.
– Где все остальное? – спросил я.
– В чистке, – ответил слуга.
Из соседней комнаты донесся простуженный голос:
– Лу, это Энглторп?
Лу издал отрывистый смешок.
– Не Энглторп, а Виктор Карл.
– Какого черта?
Мы услышали скрип кресла, что-то упало на пол, и перед нами предстал светловолосый молодой человек в блейзере и кремовых летних брюках. Он был худым, очень загорелым и удивительно безликим.
– Вы Виктор Карл? – спросил человек в блейзере, растягивая имя, словно я явился для него большим разочарованием.
– Совершенно верно.
– Я представлял вас другим. Может быть, покрупнее. И в шляпе. Как вы сюда попали?
– Прилетел с Восточного побережья.
– Я говорил, что он приедет, мистер Уинтерс, – сказал Лу. – Вы должны Лу еще одну сотню. Скоро я отниму у вас автомобиль.
– Копи деньги, маленький мошенник. – Регги Уинтерс перевел бесстрастный взгляд на Монику: – А вы кто?
– Мой компаньон, – ответил я.
– Дерринджер из «Дерринджер и Карл»?
– Почти угадали.
– Фирма наносит нам визит в полном составе. Какой приятный сюрприз! Но вы приехали не в лучшее время. Где вы остановились?
– Сняли пару комнат рядом с аэропортом. А что?
– Мистер Перселл сейчас занят очень важными делами, его нельзя беспокоить. Уверен, вы поймете. Оставьте телефон своей гостиницы, и мы свяжемся с вами, когда он освободится.
– Вы серьезно? – спросил я. – Лу, он говорит серьезно?
– О, мистер Уинтерс очень серьезный молодой человек. Всегда. Он не шутит, – заверил меня филиппинец.
