результат безрежимной беготни по Лондону в надежде оторваться от хитроумной английской наружки.
В социальной группе наведенный микроскоп чуть приближает Истину. Тут мне потребовалось бы поработать скальпелем с рабочим классом, с фермерами, с чиновничеством, армией, средним классом и интеллигенцией, разделяя и подразделяя каждую группу. Несомненно, что особенности национального характера в каждой социальной группе играют новыми красками: у летчиков, к примеру, на первый план вышло бы мужество, у лавочников — практицизм вкупе с жуликоватостью, у политиков — патриотизм[59] и тщеславие, у полицейских — жестокость (возможно, связанная с сентиментальностью), и так до бесконечности.
Признаюсь, что в жизни не встречал ни одного английского фермера, если не считать некоторых процветающих бизнесменов, копавшихся на оранжерейном огороде в своем имении с бассейном, псарней и конюшней. Стыдно, но и английских рабочих я близко наблюдал лишь при выходе из строя кранов на кухне или протечке потолка. Такой печальный случай однажды имел место в трехэтажном особняке на Почестер- террас, над нами жил член парламента от партии тори и, видимо, тренировался в борьбе с русским шпионажем (вполне успешно, поскольку кусок потолка обвалился и чуть не прошиб мой гордый лоб). Единственное отличие прибежавших рабочих от наших из жэка состояло в том, что они были трезвы, хотя по бестолковому разгильдяйству и сводившей с ума тягучести ничуть не отставали от моих соплеменников.
Правда, однажды мне довелось повстречать истинного английского пролетария в самолете Сочи — Москва, мы сидели рядом, и он оказался шахтером, отдыхавшим по приглашению нашего профсоюза в знаменитом приморском санатории. Конечно, он остался в диком восторге от халявного отдыха (такой и не снился зажравшимся котелкам из Сити), пришел к мудрейшему заключению, что вся власть в СССР принадлежит вкалывающим рабочим, а не паразитам-управленцам. Прямо на моих удивленных глазах он опустошил бутылку скотча, жутко навоняв в салоне душегубными сигарами нашего Погарского комбината.
Нашу разведку, конечно, интересовали прежде всего носители секретов: серые чиновники, особенно из Форин-офиса и спецслужб, прихлебатели у правительственного кормила, обозленные на весь мир из-за своей тусклой жизни. Волновали нас перспективные романтики и эксцентрики, для которых шпионаж — как свет в окошке, гуляки среди офицеров, генералов и всех, кто соприкасался с секретами. А рабочие и крестьяне — это для пропаганды ЦК КПСС…
Но мы с Чеширским Котом не остановились на достигнутом, не самоуспокоились, а двинулись дальше в поисках Истины.
О жизни английской, тоже быстротечной
Можно больше увидеть ярких и отличительных черт национального характера в чепуховых мелочах, чем в самых важных государственных делах.
-
Черная Королева… Красная Королева… Белая Королева… — шептал в усы Чеширский Кот, — все они были обворожительны и совсем не карты, и завтра никогда не будет сегодня…
Я уже давно порывался написать о КОРОЛЕВЕ и БРИТАНСКОЙ МОНАРХИИ, но меня гложут сомнения: а что, если англичане проведут референдум и отменят этот великолепный институт? И монархия исчезнет, перестанет быть привязанностью английской души и частью английской жизни.
И дело не только в таких высоких и недоступных материях, как монархия. Иногда меня посещает безобразно крамольная мысль в стиле Лавруши Стерна: а не таится ли национальный характер в цвете кирпича, из которого сложен особняк Уайльда в Челси, в названии паба «Мухомор и мышь», в ужасной манере накладывать салат на вилку, а не поддевать его? В полуобороте худосочной и прекрасно-рыжей англичанки, смотрящей томно в окно на дорогу, в веселом и без всякого повода подмигивании кондуктора двухэтажного автобуса — короче, во всей бурлящей жизни, начиная с национального гимна и кончая щебетанием легких девиц в дешевом клубе у вокзала Паддингтон.
И всё же встанем и замрем:
О Ней, которая правит, но не управляет, о Ней, которая является главой не только Англии, Шотландии, Уэльса и Северной Ирландии, но и Британского Содружества, насчитывающего 48 государств с общим населением 900 миллионов человек.
Сейчас у власти в Англии стоит Виндзорская династия, появившаяся после немецкой бомбежки Лондона 7 июля 1917 года, когда много людей погибло, — толпа в ярости набросилась на принадлежавшие немцам дома, и Георг V решил сделать династическое имя более английским и заменил Саксен-Кобург- Готское название династии на Виндзор. У наших монархистов серьезные претензии к этой династии: после Февральской революции, когда в шумных Советах бродили мысли об аресте царской семьи, король Георг V предложил отрекшемуся от трона царю Николаю политическое убежище в Англии. Однако пришедшие к власти лейбористы во главе с Ллойд-Джорджем надавили на своего монарха, заметив, что прибытие царя с семьей в Англию вызовет возмущение тамошнего пролетариата, наэлектризованного бурными событиями в России, и, того гляди, приведет к массовым беспорядкам. Уже летом 1917 года посол Великобритании в Москве Джордж Бьюкенен, обливаясь горючими слезами (о, английское лицемерие!), объявил царю, что его родственник, английский монарх вынужден отказать дорогому Николасу с семейством под давлением политических обстоятельств. Поразительно, что это случилось в Англии — приюте для многих революционеров. Но вот для монарха места не нашлось, неизвестно, как сложилась бы судьба царской семьи, если бы Георг V не дрогнул…
Англичане с болезненным интересом относятся к частной жизни королевской фамилии, с упоением читают сплетни о падениях августейших особ, с неподдельной радостью наблюдают все королевские церемониалы — так можно относиться только к части собственной души, это, наверное, и есть национальный характер.
Нынешняя королева Елизавета II — четвертая по счету, она наследовала трон как старшая дочь в семье, принц Филипп, родившийся в Греции, вместе с супругой занимается благотворительностью и совершает заграничные вояжи, он высок и представителен, — а что еще необходимо для сиятельного мужа? Королеве-маме стукнуло сто лет, она всегда славилась дивным характером, рассказывают, что однажды она попыталась вызвать слугу, на звонок никто не ответил, она спустилась вниз и увидела двух спорящих
