…не знаю, не знаю, о чем думала, может, и ни о чем, может, просто так сложилось, луна, может, ты помнишь, какая тогда была луна? и я не помню, но ведь какая-то была наверняка, приливы, там, отливы, козни лунного зайца, и еще, наверное, возраст, и подружки все, а ты когда, а ты когда, про маму я вообще молчу, ты ж знаешь, как она умеет многозначительно молчать, ну вот я и… Я без претензий, ты не думай, я знаю, что мне повезло, что ты лучший, что ты любишь, я все знаю, но это сильнее, ну пойми, ну прости…
– Мама, знаешь, что сделал большой паук? Он укусил маленького! Мама!!! Мамааааааааааааа!!!! Иди скорей, там большой паук укусил маленького!!! Мам, открой, я покажу, как большой паук… Мама, а что ты делаешь?! МАМА?!!!
Дела семейные
Рикарду Солпошту бесшумно закрыл входную дверь, снял ботинки вместе с носками и на цыпочках прокрался в спальню.
– Какая отличная была мысль положить ковролин! – пробубнил он, осторожно снимая брюки и складывая их так, чтобы не загремела мелочь в карманах.
Дона Тереза завозилась под одеялом и приподняла голову.
– Ты уже дома? – спросила она, не открывая глаз. – Который час?
– Полвторого. – Рикарду молниеносно стянул через голову нерасстегнутую рубашку и остался в одних трусах. – Я уже давно дома, просто в туалет ходил.
– Ага. – Дона Тереза снова уронила голову на подушку. – А когда ты пришел?
– Двенадцати не было. Просто будить не хотел. – Рикарду поцеловал жену в лоснящуюся от крема щеку, сморщился и утер губы. – Спи, заинька. Я только попью и тоже лягу.
Дона Тереза пробормотала что-то неразборчивое, повернулась на бок и натянула одеяло на голову. Рикарду вздохнул с облегчением, сунул босые ноги в разношенные тапки и, уже не таясь, пошлепал на кухню.
– Ты чего так поздно? – спросила дона Тереза, закладывая книгу очками и потягиваясь. – Я уже собиралась тебе звонить.
– Да эти испанские придурки, будь они неладны! – Рикарду снял темно-розовый галстук, повертел его в руках и кинул на комод. – Сдашь завтра в чистку? А то я пятно умудрился посадить.
– Положи в пакет в коридоре, там твои серые брюки и мое плааааааааа… – дона Тереза отчаянно зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Извини. Очень спать хочется. Давай ты завтра расскажешь про придурков? А то сегодня я уже ничего не соображаю.
– Это что? – спросила дона Тереза нехорошим голосом, и Рикарду напрягся.
– Где?
– Вот ЭТО? – Дона Тереза сунула Рикарду под нос красную кружевную тряпочку. – Вот это – что такое?!
– Понятия не имею, – заявил Рикарду, протягивая руку к тряпочке. – Покажи!
Дона Тереза спрятала тряпочку за спину.
– Это трусы, – жестко сказала она. – Женские. Ношеные. У меня таких нет.
Рикарду ухмыльнулся.
– Ты из моего кармана достала, что ли? Это Гарсия и Валверде развлекаются.
– Кто такие Гарсия и Валверде?
– Ну эти! Испанские придурки! Я же тебе говорил! У нас от них весь офис стонет! Шефу в документы вчера прокладку положили!
– М-да… – Дона Тереза поджала было губы, но не выдержала и хихикнула. – И впрямь, придурки. Прокладка-то хоть была неиспользованная?
Рикарду открыл дверь и, не разуваясь, прошел на кухню. Дона Тереза в белом махровом халате и в тюрбане из полотенца резала пополам маленькие остро пахнущие апельсины.
– Семь часов, – сказала она ничего не выражающим голосом. – Ты бы хоть предупреждал, что задержишься до утра, я бы не нервничала.
– А ты и так не нервничала. – Рикарду уселся на широкую лавку некрашеного дерева. – Ты никогда не нервничаешь.
– Ну почему… – Дона Тереза включила в сеть соковыжималку и повернулась к Рикарду. – В чем это ты весь?! – удивилась она. – Шоколад, что ли, ел? А мне принес?
– Нет! – Рикарду постарался произнести это самым мерзким тоном, на который был способен. – Не принес!
Дона Тереза пожала плечами.
– Скупердяй, – констатировала она почти весело. – Сок будешь? Или тебе кофе?
Рикарду вскочил с лавки.
– Ты что?! – сипло спросил он. – Совсем дура?! Совсем ничего не понимаешь?!
– А что я должна понимать? – поинтересовалась дона Тереза и зажужжала соковыжималкой. – Что ты не ночевал дома и от этого у тебя сдают нервы?
– Да!!! – Рикарду неумело стукнул кулаком по столу. – У меня сдают нервы! От тебя! Прекрати жужжать!!! – взвизгнул он. – Я не могу разговаривать, когда ты жужжишь!!!
Дона Тереза выключила соковыжималку, вытерла руки о голубое кухонное полотенце и налила себе соку в высокий стакан.
– Оставить тебе половину? – спросила она, отпивая немного и облизывая губы.
Рикарду снова плюхнулся на лавку.
– Ты надо мной издеваешься! – проскулил он. – Другая бы уже давно меня выгнала, а ты делаешь вид, что ничего не понимаешь! Специально делаешь, чтобы я выглядел сволочью и сукиным сыном!
– А ты и так сукин сын. – Тереза попыталась потрепать Рикарду по голове, но он увернулся.
– Да, дорогая моя! – Рикарду уселся прямо и злобно уставился на Терезу. – Да, я сукин сын! И у меня есть любовница! И это не шоколад, а ее помада! И красные трусы были ее, я специально принес, чтобы ты их нашла! Слышишь, треска вареная? Специально! И только такая дура, как ты, могла проглотить вранье про Гарсию и Валверде!
Дона Тереза допила сок и поставила стакан в мойку.
– Все, – сказала она, – сок закончился. Если захочешь себе, будешь сам давить, апельсины на балконе в корзине.
Рикарду зажмурился и затряс головой.
– Ты что, не слышала, что я сказал?! Я ей говорю, что у меня есть любовница, а она мне про сок! Ты слышишь?!!! У меня есть любовница!!!!
Дона Тереза размотала полотенечный тюрбан и начала вытирать волосы.
– Ну и что? – сказала она из-под полотенца. – У меня тоже есть любовница, но в отличие от тебя я об этом не ору!
Игрушки
1
– …я сказал, сейчас же! убери! это! с кровати! – чеканит Луиш, стараясь не сорваться на крик. – Посмотри, во что ты превратила дом! Мне негде сесть! Мне негде лечь! Мне негде почитать газету! Везде твои чертовы куклы! Сколько тебе лет?! Пять?! Семь?! У твоих ровесниц дети в школу ходят, а ты в куклы играешь! Черт меня дернул на тебе жениться! Ты же не женщина, ты же ошибка природы! Имей в виду, если ты до вечера не уберешь своих уродцев с кровати, я их всех повыкидываю к чертовой матери в окно!
Патрисия судорожно вздыхает.
– Не смей на меня орать! – дрожащим голосом говорит она. – Если тебе так нужны дети, поди и роди себе! И только попробуй прикоснуться к моей коллекции!
Она берет с подушки тряпичную клоунессу с комичной фарфоровой рожицей, надевает ее на руку и поворачивает к Луишу.
– Мы тебя не боимся! – пищит кукольным голосом. – Сам ты уродец, и мы выкинем тебя в окно!
– Идиотка, – скрежещет Луиш и выскакивает из спальни.
