мужчиной, а настоящий мужчина не должен спать или обниматься со случайной женщиной, когда его сердце принадлежит другой. Он не давал Николь никаких обещаний, но все равно был предан ей всем сердцем.
Зная, что такие женщины не понимают намеков, он сказал прямо:
– Видите ли, мисс Кларк, меня не интересует ваше предложение. – Маркус отступил на шаг и отпустил ее руку.
В ее глазах блеснуло разочарование.
– Но мне сказали, что я должна оказать вам теплый прием. Мне сказали, что вы не будете против.
– Кто это сказал? – спросил он, скрипя от гнева зубами. – Нет, не утруждайте себя ответом. – Он понял, что за этим стояло руководство агентства. За кого они его принимали?
К черту Джея. Если он нужен Джею как агент – а он был чертовски хорошим агентом, – тогда пацану придется принять его условия на его территории.
Маркус пошел прочь через полупустую стоянку.
– Подождите. По крайней мере, позвольте мне подвезти вас до отеля, – крикнула она.
Сунув руку в карман, Маркус достал телефон:
– Я вызову такси.
Борясь с пощипыванием в носу и резью в глазах, Николь старалась не расплакаться. Она уронила руки на руль. Схватив несколько салфеток, она вытерла ими нос.
Это был длинный день. Ему предшествовала ночь страсти. Будильник зазвенел в полшестого, но она уже давно не спала, глядя на спящего Маркуса.
В эту ночь ей некогда было спать: она пыталась запечатлеть в памяти милые сердцу черты его лица, ямочки на щеках, изгиб губ. Наблюдая, как поднимается и опадает его грудь, она представляла, как прижмется к пей щекой.
Когда он встал, Николь провела рукой по новым простыням, которые еще хранили его тепло. Теперь простыни остыли.
Вздохнув, Николь поняла, что не сможет целую ночь прятаться в его грузовичке, несмотря на острое желание остаться в машине, в которой все напоминало о времени, проведенном вместе. Как только они попрощались этим утром, она ухватилась за мысль, что обязательно снова увидит его, когда он возвратится за своим грузовичком. Николь открыла дверцу и выбралась наружу. Войдя в дом, она выключила будильник и сбросила туфли.
Николь не включала свет. Она не хотела видеть, каким пустым стал ее дом.
Когда Маркус ступил на борт лайнера, Николь выбежала наружу, чтобы увидеть, как взлетает самолет. Он поднялся в утреннее небо на фоне встающего солнца, четко вырисовываясь над линией горизонта. Самолет исчез из виду, но она еще долго стояла и смотрела ему вслед, ощущая одиночество и пустоту.
Купив в ближайшем кафе кофе с молоком, она поехала на работу. Привыкнув проводить ночь с Маркусом, Николь осталась на работе допоздна, не желая возвращаться в пустой дом.
Вот она и дома. Одна. В доме было темно. Простыни холодили кожу, а в банке для печенья не было ничего, кроме шоколадного печенья. Сдерживая всхлип, Николь направилась на кухню и открыла холодильник, надеясь найти там бутылку охлажденного белого вина. Слабый свет из холодильника осветил кухню. Налив в бокал вина, она немного отпила и облокотилась о стол, на котором они с Маркусом стали любовниками.
Поднеся бокал к губам, Николь осушила его одним глотком, мгновенно ощутив головокружение. Она опьянела от одного бокала, так как целый день ничего не ела.
Она схватила телефон и нажала кнопку семь.
– «Незабываемая пицца». На месте или с доставкой? – спросила девушка.
– С доставкой, – ответила Николь.
– Заказывайте.
– Маленькую, хорошо пропеченную острую колбаску с двойным сыром, двойным пеперони и черными оливками. – Глаза Николь наполнились слезами. Это был ее первый обед в одиночестве за много недель.
– Еще что-нибудь? – спросила девушка.
– Одну шоколадку из тех, что вы предлагаете на десерт.
– К сожалению, они закончились. Может быть, лимон?
– Нет, спасибо. Мне нужен шоколад, – ответила Николь, охваченная волной меланхолии.
– Хорошо. Тринадцать долларов и сорок три цента. Ждите через полчаса, – сказала девушка и повесила трубку.
Николь положила телефон на стол и потянулась за банкой для печенья. Сняв крышку, она высыпала содержимое на пол. Вместе с печеньем высыпалось кое-что еще, что застало Николь врасплох.
– Презервативы? – прошептала она. Куча презервативов.
Подняв один, Николь пошла включить свет. Презерватив был похож на те, что она покупала. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что их купил Маркус. Новых было семь штук.
Закрыв глаза, она попыталась посчитать, сколько раз они занимались любовью. Она покачала головой. После первых нескольких ночей она потеряла счет. Бросив презерватив на стол, Николь хотела знать, сколько раз Маркус их добавлял.
Она глубоко вздохнула, внезапно все поняв. Он пошел против их первоначального соглашения. Они должны были прекратить интимные отношения, как только закончатся презервативы.
Тогда зачем он купил еще? Он не хотел прекращать спать с ней? Секс был действительно хорош. А может, были еще причины, по которым он не хотел прекращать отношения? Николь собрала печенье и презервативы и сложила их назад в банку, потом налила еще вина и начала медленно потягивать его. Она все пыталась найти ответы на эти вопросы, когда в дверь позвонили.
Расплатившись, Николь вдохнула острый запах пиццы. Она не могла есть. Внутри у нее все переворачивалось, а мысли были заняты Маркусом. Так и не прикоснувшись к пицце, она оставила ее на кухне рядом с пустым бокалом и направилась в спальню, по пути как попало сбрасывая одежду.
Стоя в спальне голышом, Николь взглянула на кровать, аккуратно застеленную новым бельем. Бледный лучик проникал сквозь шторы, слабо освещая кремовую постель. Николь хотелось нырнуть под одеяло в поисках тепла, но, посмотрев на гладкий шелк простыней, она подумала, что без Маркуса они выглядят бледно и одиноко.
На глаза ей снова навернулись слезы. Сдерживаясь, Николь подумала о том, как Маркус прикасался к ней, целовал, страстно обнимал. Желая стать как можно ближе к нему, она направилась к шкафу. Николь достала сложенное одеяло, покрытое пятнами, оставленными лепестками роз, пропахшее ванильными свечами и дурманящим ароматом соития. Когда они купили новое белье, она решила не выбрасывать его и теперь была очень рада, что так поступила. Разложив одеяло, она накинула его на плечи, вдыхая знакомый аромат.
Вернувшись в гостиную, Николь уселась на диван, полностью завернувшись в одеяло. Закрыв глаза, она принялась вспоминать Маркуса.
Сколько она ни старалась, ей не удавалось представить, что он находится рядом. Сдавленный крик сорвался с ее губ. Не в силах больше сдерживаться, Николь разревелась, давая волю давно сдерживаемым чувствам.
– Зачем тебе нужно было уезжать? – спросила она, сердцем чувствуя ответ.
Как только она могла пытаться отобрать у него будущее, которого он заслуживает? Она видела, как он старался в лиге, пока травма колена не заставила его преждевременно уйти из спорта. Она видела, как он пробивался наверх, работая спортивным агентом, зарабатывая репутацию и находя клиентов, которыми мог гордиться.
Она хотела попросить его остаться, отказаться от предложения, которое, возможно, сулило миллионные доходы. Она была готова, если понадобится, умолять его остаться в Сакраменто вместе с ней. Но она смолчала, чувствуя сердцем, что никогда не сможет стать между ним и его мечтой. Если она попробует, то однажды Маркус возненавидит ее. Она ни за что не загонит его в угол.
– Я бы поехала с тобой, – прошептала она.
Ее всхлипы превратились в глухие стоны. Длинная ночь и день, полный боли, наконец взяли свое. Ее
