– Видели? – обратилась ко мне дама. – И так каждый день. Запрещаю своим сотрудникам регистрировать дурацкие имена, которые хотят дать детям, требую, чтобы родители сначала поговорили со мной. Провожу лично с каждым разъяснительную беседу, а что толку! Смотрят, как баран на новые ворота, да знай талдычат: «Хочу назвать так, имею право!»
– Так ведь действительно имеют, – улыбнулась я.
– Право-то у них есть, но у меня сердце разрывается, когда подумаю, каково придется бедным детишкам в жизни! Эммануэль Кузьминична Мухоловкина – как вам это? Или вот была недавно одна сумасшедшая мамашка, родила двойню без мужа. Видимо, нервная система у нее не выдержала, потому что несчастных мальчиков она решила назвать Патрокл и Атилла. Фамилия у детей – Лысобык. Представляю, как в детском саду будут говорить: «Патрокл Лысобык, садись на горшок!»
– Во всём виноват гормональный сбой после родов, – заметила я.
– Или отсутствие мозгов, – припечатала заведующая. – Кстати, вы ко мне? По какому вопросу?
– У меня деликатное дело, – напустила я тумана.
– Проходите.
В кабинете заведующая предложила мне жесткий стул, сама села в свое кресло:
– Итак?
– В вашем ЗАГСе должна была состояться свадьба Карины Елоховой… – начала я.
– Не упоминайте при мне это имя! – взмахнула руками заведующая. – Я до сих пор в себя прийти не могу! Господи, какой кошмар и ужас я пережила, страшно вспомнить!
Я сочувственно закивала:
– Конечно, виданное ли дело – убийство невесты! Наверняка это отрицательно сказалось на популярности ЗАГСа.
– Как раз наоборот, народ просто валом повалил! Все субботы расписаны буквально по минутам. Ужасно другое – милиция здесь чуть ли не поселилась! Каждый день следователь устраивает мне и моим сотрудникам допросы: кто где был в момент убийства, что делал, кого видел… А вы, кстати, сами откуда?
– Не волнуйтесь, не из органов. Я подруга Карины. И я не по поводу убийства. Меня интересует другое: я знаю, что Карина сначала планировала выйти замуж за другого мужчину…
– Ох, и намучилась я с этой Елоховой! – вздохнула собеседница. – Сначала она пришла с одним женихом и потребовала срочно их расписать! А срочно мы регистрируем невест, у которых пузо на нос лезет! «Вы беременны?» – спрашиваю. – «Нет, но нам надо срочно. Мой будущий муж уезжает на год работать за границу». Я предложила ей вариант обычной росписи без торжественной церемонии, но она хотела настоящую свадьбу – с фатой и маршем Мендельсона. Ладно, я пошла навстречу, выкроила время в субботу. Потом Елохова вдруг приходит и просит изменить данные в заявлении. «Неправильно заполнили бумаги?» – спрашиваю. «Нет, – отвечает, – я хочу поменять жениха». Я так и села! Представляете – поменять жениха! И это за три дня до свадьбы! Естественно, я ей отказала. Говорю: «Подавайте с женихом новое заявление и ждите три месяца, как положено». Она принялась умолять: свадьба уже организована, заказан ресторан, договорились с тамадой, на торжество едут родственники со всей страны, уже купили билеты, взяли отпуска, для них забронированы номера в недорогой гостинице… Ладно, я опять вошла в положение, согласилась заменить жениха. И вот она, благодарность! Труп в ЗАГСе! Милиция! Допросы!
– Я, собственно, пришла по поводу первого жениха. Мне необходимо узнать его данные: имя, фамилию, где прописан. У вас ведь сохранилась эта информация?
– Вы были подругой невесты и даже не знаете имя жениха? – удивилась заведующая.
Я принялась сочинять на ходу:
– Да, так получилось, что не знаю. Понимаете, меня целый год не было в Москве, а когда я вернулась, Карина уже собиралась замуж за Михаила, второго жениха. Однако я знаю, что первый жених был аморальным и беспринципным типом, иначе как «мерзавец» Карина его не называла. За день до смерти она жаловалась мне, что обнаружила в Интернете свои фотографии интимного характера. На всеобщее обозрение их выложил первый жених в качестве мести за то, что Карина его бросила. Она хотела с ним разобраться, но не успела. Между прочим, эти компрометирующие фотки до сих пор висят в Сети. В общем, я хочу защитить честное имя подруги. Милиция конечно же в этом деле не помощница, я обращусь к крепким ребятам, которые переломают жениху ребра. Но прежде необходимо узнать о нем хоть что-нибудь. Вы мне поможете?
Заведующая слушала меня с таким вниманием, что я не сомневалась в успехе. Однако она спокойно ответила:
– Боюсь, что не могу вам ничем помочь. Чтобы выполнить вашу просьбу, требуется много времени, а я по горло загружена работой. Да и к тому же должностная инструкция не позволяет мне разглашать конфиденциальную информацию.
Я сильно сомневалась в существовании такой инструкции. Также я подозревала, что заведующая не по доброте душевной всякий раз «входила в положение» Карины. Каждая просьба невесты наверняка подкреплялась хрустящими купюрами, и от меня ждут того же. Поэтому я засунула руку в сумку, делая вид, будто достаю кошелек, и проникновенно сказала:
– Размер моей благодарности будет сопоставим с величиной моральных и физических страданий, которые понесет этот инсинуатор.
Несколько секунд дама переваривала фразу, видимо, смысл ей понравился, и она притворно вздохнула:
– Ох, и пользуетесь вы моей добротой! Ладно, так и быть, пойду вам навстречу. Исключительно ради того, чтобы восстановить доброе имя покойной. Она ведь, в сущности, была мне симпатична.
Заведующая поднялась и прошествовала в угол кабинета, где стоял несгораемый шкаф до потолка. Не колеблясь ни секунды, она открыла нижний ящик, уверенным движением вытащила оттуда листок бумаги и вернулась к столу. Поиск занял не больше минуты.
– Вот анкета, которую заполнили брачующиеся, – она протянула листок.
Я принялась жадно читать. Ага, вот сведения о женихе: «Грунюшкин Ростислав Георгиевич. Дата рождения: 14 ноября 19… года». Я быстро подсчитала, что сейчас мужчине должно быть 45 лет. «Постоянно зарегистрирован по адресу: Москва, Рязанский проспект, д. 78/1, кв. 43».
– Можно снять для меня копию?
– Пожалуйста. Любой каприз за ваши деньги, – захихикала дама, однако намек был совсем не тонкий.
Получив копию, я наконец вытащила руку из сумки и протянула ее заведующей:
– Спасибо большое! Вы не представляете, как я вам благодарна!
Тетка, очумело пялясь на мою пустую руку, ответила на рукопожатие. А я, не дожидаясь, когда она выйдет из транса, шустро покинула кабинет.
Я всегда ношу с собой карту Москвы. Она карманного формата, много места в сумке не занимает, зато весьма полезная вещица. Вот и сейчас я, зайдя в метро «Марксистская», вытащила карту. Ага, ехать мне по прямой ветке, без пересадок, но не до станции «Рязанский проспект», как можно было предположить, а до конечной «Выхино». Через двадцать минут я должна быть на месте.
Так оно и оказалось. На станции «Выхино» бурлил людской поток, меня подхватило одно из течений и понесло в сторону Рязанского проспекта. Пройдя мимо рынка, гаражей и пустыря, я очутилась около нужного дома. В этой обшарпанной панельной девятиэтажке, построенной в брежневские времена, и обитал Ростислав Георгиевич Грунюшкин.
Кстати, продолжая тему об именах. Может, я чего не понимаю, но меня давно терзает вопрос: зачем нарекать ребенка Ростиславом, Ярославом или Святославом, если называть его всё равно будут Славой? Вот скажите, неужели мамаша, давая новорожденному имя Святослав, действительно надеется, что окружающие будут звать сына Святым?! Или еще есть прелестное имечко – Чеслав. Сокращенно это будет Че?
По домофону сорок третьей квартиры ответил голос, явно принадлежащий пожилой женщине.
– Откройте, пожалуйста, я из управы, – сказала я.
– Из какой еще управы? – проявила бдительность пенсионерка.
– Вы получили наше письмо насчет подарков к Новому году?
