перерыв скоро закончится.
Он расплатился и попросил сложить овощи в пластиковый пакет. Уходя, он заметил в глубине лавки господина Хааса. Морковку тот уже доел и теперь грыз зелёный хвостик.
В супермаркете Штернхайм купил четыре куска рыбного филе и две бутылки белого вина. Когда он катил свою тележку к кассе, то услышал высокий взволнованный голос:
— Да там их ещё целая ко-ко-ко-куча!
Шесть женщин, остановившись перед полкой с коробками яиц, вскрывали их одну за другой и перекладывали яйца в хозяйственную сумку, которая была заполнена уже до половины.
Штернхайм хотел вмешаться и объяснить, что яйца лучше покупать в картонных упаковках. Но потом махнул рукой. Во-первых, он уже спешил, а во-вторых, пусть этим занимается администрация магазина. Когда он стоял у кассы, ожидая сдачи, его вдруг оттолкнули в сторону. Две женщины тащили хозяйственную сумку с яйцами, четверо остальных следовали за ними по пятам.
Кассирша вскочила со своего места.
— Эй, стойте! Что это значит? — возмутилась она. — Откуда у вас яйца? Вы что, с ума посходили? Или не хотите за них платить?
— Платить? Да мы до этого и не до-ко-ко-копались, — сказала одна из женщин.
— Сейчас же позову сюда заведующего! — заявила кассирша. — Это неслыханно!
— Сначала дайте мне сдачу, — попросил Штернхайм. — Я тороплюсь. Мой обеденный перерыв кончается.
Кассирша отсчитала ему мелочь. А женщины с хозяйственной сумкой за это время стремительно подлетели к двери. Когда кассирша подняла взгляд, они уже успели выскочить на улицу и теперь убегали с такой скоростью, что их юбки развевались на ветру.
— Ни с места! — завопила кассирша и вскочила. — Стоять!
Но это, естественно, не помогло. Тогда она села на стул и сказала Штернхайму:
— Не бежать же за ними. Я не могу бросить кассу. Пусть заведующий сообщит в полицию.
Домой Штернхайм бежал почти с такой же скоростью, с какой удирали воровки. Часы показывали без четверти три — аптеку давно пора было открыть. Лишь один раз он приостановился, чтобы глянуть афишу. В ней анонсировался концерт молодой скрипачки. Поверх афиши наискось была приклеена жёлтая бумажная полоса со словами: «Сегодня вечером!!!»
«Три восклицательных знака… Похоже на мою манеру писать объявления», — подумал Штернхайм, продолжив путь.
Макс вкратце сообщает об одном коротком концерте
Вечером в понедельник папа закрыл аптеку минута в минуту и принялся стряпать.
Когда мы с господином Белло вошли в кухню, он стоял у плиты в клетчатом фартуке, держа в одной руке половник, в другой — большое сито.
— Что нас ждёт? — полюбопытствовал я.
— Рыба…
— Рыбу я не люблю.
— …с овощами, — закончил фразу папа.
— А я овощи не люблю, — присоединился ко мне господин Белло.
— А вам и не придётся жаловаться на моё меню, — возразил папа. — Вы не обязаны присутствовать на ужине. Сегодня вечером вы будете слушать музыку. Я купил вам билеты на концерт.
— Музыка? — уточнил господин Белло. — Господин Белло любит музыку.
— Откуда ты знаешь о музыке? — спросил я.
— Господин Эдгар по вечерам играл на скрипке, — сказал господин Белло. — Было очень красиво. Господин Белло пел.
— Ты подпевал? Но ведь тогда ты был собакой, — напомнил папа.
— Собаки умеют петь, — заявил господин Белло. — И очень красиво поют. Господин Белло любит музыку.
— Тогда иди в мою спальню и выбери себе костюм, — предложил папа. — Макс тебе поможет. В мятых штанах ты не можешь пойти на концерт.
Прежде чем последовать за господином Белло, я сказал:
— Ты отправляешь меня на концерт потому, что не хочешь, чтобы я присутствовал на ужине. Верно?
Папа смутился.
— Пожалуй, ты прав, — признался он. — Господина Белло я, честно говоря, не очень хочу видеть, когда придёт фрау Лихтблау. Но если ты останешься на ужин, господин Белло тоже останется. А концерт вам обязательно понравится.
По дороге я объяснял господину Белло, чего нельзя делать во время концерта.
— Нельзя обнюхивать людей, сидящих в зале.
— А после концерта? — уточнил господин Белло.
— Тоже нельзя, — отрезал я. — Нельзя ложиться на пол и бегать по залу.
— Не бегать, — повторил господин Белло и кивнул.
— И ещё: во время концерта нельзя разговаривать.
— Но господин Белло и не захочет разговаривать! Господин Белло любит музыку.
— Ну, тогда всё будет хорошо.
Перед концертом всё и впрямь шло хорошо. Если не считать того, что господин Белло несколько раз покрутился вокруг своей оси, прежде чем сесть в мягкое кресло. Мы сидели в девятом ряду, папа подобрал нам хорошие места.
Но когда юная исполнительница начала играть соло, господин Белло довольно громко запел. В унисон со скрипкой. Я толкнул его локтем в бок, но это не помогло. Наоборот, он стал подпевать ещё громче. Правда, назвать это пением было нельзя, скорее, то было повизгивание и тихое завывание, перешедшее в продолжительный вой, словно волки выли на луну. Соседи с двух сторон зашикали: «Тс-с-с», — а сзади потребовали тишины. Но господину Бело всё было нипочём. Он был так очарован музыкой, что выл всё громче.
— Быстро, господин Белло! Мы уходим! — решил я.
Когда мы пробирались к выходу, к нам подбежал капельдинер и зашипел:
— Это неслыханно! Немедленно покиньте зал! И без шума!
— Да-да, конечно! Мы уже уходим, — прошептал я в ответ, схватил господина Белло за руку и выскочил на улицу.
— Какая красивая музыка! — мечтательно произнёс господин Белло. — Очень, очень красивая.
Судя по всему, он ничуть не расстроился, что нас выставили из зала. Он шагал рядом со мной и распевал во всё горло.
Когда мы вернулись домой, было, конечно, не десять и не половина одиннадцатого, как рассчитывал отец. Башенные часы пробили девять, когда я позвонил в дверь. У меня, конечно, был ключ, но я хотел известить папу, что мы пришли раньше.
Папа открыл дверь и спросил:
— Разве концерт уже кончился?
