секунды, причем на последнем отрезке дистанции резвость была выше, чем вначале. Тренер заявил, что лошадь готова и нам следует выставить ее на скачках в Эмпайр-Стейт. И тут выяснилась еще одна подробность. «А почему именно в Эмпайр?» — поинтересовался я. Он объяснил, что на этом ипподроме очень твердая дорожка, а поскольку у Найтс Дачес небольшие копыта, она должна хорошо пройти эти скачки. Иначе говоря, если покрытие дорожки мягкое, то копыта будут проваливаться, и она быстро устанет. Боже мой, подумал я, как же много надо всего знать, чтобы заниматься скаковыми лошадьми.
Ну, пока суд да дело, ипподром Эмпайр-Стейт продают, дорожку приспосабливают для рысистых испытаний. Поэтому мы перевезли кобылу в Рокингэм. Там тоже была твердая дорожка, не такая, как в Эмпайр-Стейт, но достаточно твердая для того, чтобы лошадь могла нормально оттолкнуться ногой во время скачки. На Найтс Дачес почти никто не ставил, потому что после первого старта в Рокингэме она осталась далеко за чертой призеров. Меня там в то время не было, но мне позвонил тренер и сказал, что ему не понравилось, как ехал жокей. По его мнению, он придержал лошадь. Поэтому я поехал туда сам и нанял нового жокея, Тедди Аткинсона, должно быть, вы слышали о нем. Мне хотелось, чтобы в следующий раз на ней ехал хороший жокей. Я-то знал, что она готова к скачкам, и поставил на нее тысячу долларов в одинаре и тысячу долларов в экспрессе. Вначале на нее ставили 40 к 1, но к закрытию касс ставки повысились: 11 к 1. В таких делах никогда не угадаешь, но мне казалось, что ее основным соперником будет Хай Касл. Найтс Дачес значилась у букмекеров на седьмой позиции, Хай Касл — на пятой. Я думал, меня удар хватит.
Я вам расскажу про эту скачку. Распахнулись ворота, и они пошли. Сразу же вперед вырвалась одна лошадь, не помню, как ее звали, кажется, Брейн Экшн, за ней — еще одна, Хай Касл шла на третьей позиции, Найтс Дачес — на четвертой. Прошли первый поворот: Брейн Экшн на четыре корпуса впереди второй лошади, Хай Касл отстает от нее на три корпуса, моя идет следом. На дальней прямой: Брейв Экшн впереди на полкорпуса, Хай Касл достала вторую лошадь, Найтс Дачес отстает от них на четыре корпуса. Проходят поворот: Хайл Касл впереди, две первые отстают, полем их обходит Найтс Дачес.
На финишной прямой — Хай Касл впереди на голову, Найтс Дачес сокращает разрыв, начинает обходить лидера. И вдруг жокей на Хай Касл поворачивается и бьет мою кобылу кнутом по морде. Когда я увидел все это, вскочил, заорал как бешеный. Все зрители видели, что произошло — крик стоял оглушительный, ведь все это было прямо перед трибуной. Найтс Дачес опять начинает настигать лидера, но поздно — на финиш она приходит второй. Объявляют: победитель заезда — Хай Касл, номер пять. Интересно, думаю я, что же теперь будет с этим жокеем, даже если он и под крылом Джо Бруно. Тем временем Тедди Аткинсон пошел в судейскую и заявил протест. Пока шло совещание, я и дышать боялся. И вот новое объявление: победа в скачке присуждается лошади под номером семь — Найтс Дачес, а это значит, что я выиграл!
Боже, как я радовался! Насчет денег мне было все равно, но выдача было неплохая. В экспрессе я выиграл 10400 долларов, да в одинаре мне выплатили, кажется, около двух тысяч. На ипподроме я ставок не делал, чтобы не сбивать цену; я сделал это в букмекерских конторах в Нью-Йорке. А теперь надо кое-что пояснить. Когда я делал ставки, я их застраховал. Сумма страховки — десять процентов от ставки. Если этого не сделать, то букмекер выплатит вам максимально 20 к 1, даже если лошадь принесла больший выигрыш. А застраховав свою ставку, вы гарантированно получаете столько, сколько выплачивает тотализатор на ипподроме. Конечно, перед закрытием касс Найтс Дачес шла уже меньше, чем 20 к 1, но этот уровень установился в самую последнюю минуту. Другими словами, когда играешь на явного фаворита, лучше не рисковать.
Сразу же после скачек я заплатил Тедди Аткинсону 200 или 300 долларов (это помимо его жокейской ставки в 25 долларов за скачку). Тренеру дал 500 долларов и велел ему оставить себе деньги, что-то около 800 долларов, оставшиеся от расходов на ковку, ветеринарное обслуживание и прочие дела. Не забыл и конюхов — много я им давать не стал — так, чтобы они поняли, что я их не забыл. Важно, чтобы люди остались не в обиде на тебя. А неприятностей они могут доставить изрядно. При желании они вам наплетут с три короба, чтобы вы точно поняли, почему это ваша лошадь всю дорогу проигрывает. Я помню, у одной дамы был прекрасный жеребец, но он не выиграл ни одной скачки. Почему? Потому что тренер заставлял жокея придерживать его: дама убедится, что толку от этого жеребца нет, и продаст его тренеру за бесценок.
— Знаете, — говорил ей тренер, — сегодня ему почему-то совсем не хотелось бежать. Даже не знаю, что это с ним случилось.
Именно из-за таких вот подонков и идет о конных соревнованиях бурная молва. За этими парнями все время нужен глаз да глаз.
Да, пока не забыл, — самое интересное во всей этой истории с Найтс Дачес. Я приехал обратно, и ребята в букмекерской конторе рассказали мне, что Бобби Дойл поставил кучу денег на Хай Касл, а когда ее дисквалифицировали, он чуть не лопнул от злости и стал орать: «Это все Джо подстроил!» Ну и посмеялся же я! Тем не менее именно таков был ход мыслей этого шакала.
Что касается Валачи, то до 1937 года он считал, что скачки существуют лишь для того, чтобы ежедневно определять выигрышную комбинацию в подпольной «лотерее». Однажды зимой они с Милдред поехали на отдых в Майами, и вместе с Редкозубым и другими членами «Коза ностры» зачастили на ипподром. Поначалу он не очень-то интересовался игрой на тотализаторе.
Мои приятели все время подсказывали мне, на какую лошадь надо ставить, — вспоминает он. — Хорошо еще, что я ставил по 10–20 долларов, не больше. И все время проигрывал.
Как рассказывал Валачи, все изменила одна случайная встреча. Однажды Милдред поставила два доллара на одну лошадь, ставки на которую принимались 99 к 1, — ей просто понравилась ее кличка. Редкозубый и Валачи посмеялись над ее выбором, а пожилой человек, сидевший рядом с нею, сказал: «Не слушайте их, мадам. Вы сделали правильный выбор». Когда лошадь пришла первой, Валачи решил, что с этим человеком надо познакомиться поближе.
От него я узнал, как нужно играть на тотализаторе. Я подошел к нему и сказал: «Спасибо за совет, что вы дали моей жене. Это единственный дельный совет, что мы получили за все это время». Он сказал, что это не стоит благодарности; он был рад оказать Милдред небольшую услугу, тем более что она стала нервничать, когда мы с Редкозубым начали наперебой убеждать ее, что у ее кобылы нет и одного шанса на выигрыш.
Я спросил: «Заезд был куплен?» Он как-то странно посмотрел на меня и осведомился: «Вы давно ходите на ипподром?» Я сказал, что по правде говоря, недавно. Он посмеялся, а потом и говорит: «Что же, тогда вам нужно запомнить правило первое. Даже если заезд куплен, это еще ничего не значит». И он рассказал мне одну историю про парня, который решил сорвать огромный куш, о чем, собственно, и все мы мечтаем. Этот парень заявил в одну скачку восемь или девять своих лошадей, но они значились за разными владельцами. Время от времени на ипподромах устраивают такие «утешительные» скачки для того, чтобы дать тренерам шанс выставить лошадей, которые в течение года ни разу не побеждали. А все лошади этого парня как раз и подпадали под эту категорию. Именно поэтому ему и удалось поставить их в одну скачку. Конечно, были там и другие аутсайдеры, но парень заплатил тренерам, что положено, и все было в полном ажуре. Он не мог проиграть, потому что точно указал лошадь, которая должна прийти первой. Он сделал ставки, где только смог, и по прикидкам выходило, что он должен был получить около 200 тысяч долларов. Так вот, лошадь, на которую поставил этот парень, вырвалась вперед и вышла на финишную прямую. Все безнадежно отстали, даже при очень большом желании никому ее было не достать. И что же? Лошадь споткнулась и сломала ногу, вот тебе и купленная скачка.
— Вот так да, — отвечаю, — я понял, что вы имеете в виду. А как вы узнали, что та лошадь, на которую ставила моя жена, должна выиграть?
А он говорит, что именно это он и хотел мне объяснить. Он НЕ ЗНАЛ, что эта лошадь победит. Любая лошадь имеет шанс на победу в скачке, и этого не стоит забывать. В этом — очарование спорта. Но он сказал, что кое-какая информация об этой лошади у него все же была. Он знал, что ее заявили в скачку, а один из конюхов сообщил ему ее истинную резвость на последней прикидке: на три секунды меньше, чем результат, который сообщили газетчикам. Понимаете, при удобном случае эти ребята стараются скрыть истинные возможности лошади, особенно если им это выгодно.
— Понятно, — сказал я. — Значит, дело в том, что надо свести знакомство с тренерами и
