на Второй авеню, за углом 112-й улицы. «Работа на «стрелке», — поясняет Валачи, — заключается вот в чем. Игроки в кости собираются на месте, называемом «стрелкой», прежде чем идти играть. Другими словами, сама игра ведется где-нибудь на соседних улицах. Человек, который работает на «стрелке», убеждается, что среди игроков нет подозрительных типов, и только после этого ведет их по известному ему адресу, в такой-то номер такой-то гостиницы».
Получив эту информацию, Валачи сразу же поинтересовался, не было ли за Джианнини слежки. «Мы никого не заметили, — был ответ, — может быть, он оформил жалобу, а может еще что». «Хорошо, — сказал Валачи, — главное мы узнали».
Скоро, однако, возникли новые трудности. Валачи обнаружил, что эта игра в кости организована «Коза нострой», и верховодит ею член «семьи» Люччезе Пол Корреале (Окорок Поли). Валачи уже послал Пагано в Гринвич-виллидж за пистолетами, но теперь пришлось утрясать проблему с местом операции. Он нашел своего «лейтенанта» поздно вечером в клубе «Гоулд Ки», который был расположен в центре Манхэттэна и, если верить Валачи, принадлежал Бендеру. Клуб часто находился под наблюдением полиции, поэтому Валачи предпринял обычные для него предосторожности, прежде чем войти внутрь. Чтобы не «светить» номера своего автомобиля, он запарковал его на другой улице и взял такси.
Бендер набросился на него, прежде чем Валачи успел открыть рот:
— В чем, черт побери, дело? Чего ты тянешь? С этим пора заканчивать. Надеюсь, ты не стараешься получить с него долг?
— Тони, выслушай меня, — запротестовал Валачи. — Вокруг этого парня все время крутились легавые.
Затем он поднял проблему «стрелки».
— Игра принадлежит Окороку Поли, — сказал он. — Хорошо ли будет, если мы займемся Джином у него?
— Ладно, ты прав. Придется обсудить это со стариком. Я все узнаю. Позвони сюда завтра вечером. Приходить не надо. Просто позвони и получишь ответ.
Валачи так и сделал. Бендер сказал ему, что проблем не будет.
Несмотря на все махинации Валачи, время Джианнини истекало. Но все же он получил еще одну маленькую отсрочку. План операции, который разработал Валачи, сводился к следующему. Один человек должен был ждать в машине на 111-й улице, в соседнем от места игры квартале. Предполагалось, что двое других после выполнения задания пройдут через многоквартирный дом на 112-й улице, пересекут двор, выйдут из здания на 111-й и сядут в машину. Вечером 18 сентября 1952 года Валачи приехал с Сиано и братьями Пагано на место предстоящей операции, чтобы хорошенько его осмотреть. Все вроде было готово. Джианнини стоял на тротуаре у «стрелки». Агентство полиции в непосредственной близости видно не было. Валачи хотел было уже распрощаться со своими ребятами, когда решил спросить, проверили ли они, что все двери на их пути к машине не заперты. Он поинтересовался об этом у Пэта Пагано.
— Нет, мы…
— Все ясно, — сердито прервал его Валачи. — Идите по домам и выспитесь. Проверите подъезды завтра. Да что с вами, ребята? С ума сошли? Ничего нельзя делать, пока мы не будем уверены на все сто. Я за это дело отвечаю.
На следующий день, после того, как Валачи убедился, что все меры предосторожности приняты, он дал добро на начало операции. Валачи сказал Сиано, что будет ждать известий в ресторане на углу 114-й улицы и Второй авеню. В телефонном разговоре с ним Джианнини должен был называться «девочкой». Он также напомнил Сиано, что после того, как все будет кончено, пистолеты должны быть выброшены в Ист- ривер с моста Третьей авеню.
Чтобы обеспечить себе алиби, Валачи организовал в ресторане ужин с тремя своими приятелями. Около полуночи позвонил Сиано: «Девочка еще не появлялась». Валачи ответил: «Ладно, я буду в своем заведении».
После этого он попросил своих собутыльников отвезти его в «Лидо». Около 4 часов ему снова позвонили. Дело было сделано. «Мы ее видели, — сообщил Сиано. — Уезжаем на пару дней».
«Отлично», — сказал Валачи и поехал домой отсыпаться.
(В соответствии с архивами нью-йоркской полиции, в 6 часов утра 20 сентября 1952 года в сточной канаве напротив дома 221 на 107-й улице было найдено тело Эугенио Джианнини, 42 лет, проживавшего по адресу 234-я улица, 282. Причиной смерти явились пулевые ранения в голову, нанесенные неизвестными лицами. В ходе дальнейшего расследования обнаружилось, что само преступление произошло на Второй авеню, рядом со 112-й улицей. Убитый ранее арестовывался за операции с наркотиками, противоречащие как законам штата, так и федеральным законам. По конфиденциальным каналам стало также известно, что он являлся информатором Бюро по борьбе с наркотиками).
В то время Бюро по борьбе с наркотиками полагало, что причиной убийства Джианнини было не его стукачество, а то, что он пытался обмануть своих сообщников и подгрести под себя большую часть прибыли от контрабанды упоминавшегося выше героина. Тому были некоторые основания. По имевшейся в Бюро информации, всего в проводившейся тогда операции фигурировало десять килограммов наркотика. Но в ходе расследования работавшие под прикрытием агенты обнаружили, что Джианнини тайком послал в Италию своего шурина, чтобы он добавил к переправляемому героину еще шесть «персональных» килограммов. Все это примерно за месяц до убийства кончилось арестом шурина, которого взяли в Салерно вместе с героином.
Когда выяснилось, что труп Джианнини был перевезен на 107-ю улицу, в Бюро по борьбе с наркотиками это расценили всего лишь как тонкий символический жест. До того, как Валачи внес ясность в организацию «Коза ностры», «семья» Люччезе называлась просто «бандой со Сто седьмой улицы».
Тот факт, что тело было увезено с места убийства, заинтересовал Валачи не меньше, чем полицию. Впервые он узнал об этом по радио, когда проснулся.
— Ребята, которые организовали игру, — сказал ему через несколько дней Дженовезе, — утверждают, что были вынуждены увезти тело, чтобы сохранить свое место. Вообще они очень разозлились. Говорят, что пришлось заплатить легавым десять тысяч за то, чтобы им не мешали там играть.
Валачи было подумал, что Бендер так и не согласовал места операции. Но Дженовезе заверил, что дал ему согласие по этому вопросу. «Интересно, — сказал он, — в чем же здесь дело. Выясни-ка, пожалуйста».
Когда Валачи докладывал Дженовезе о результатах своего расследования, он был полон благородного негодования:
— Вы знаете тех парней, которые сказали, что увезли Джина для того, чтобы отвести полицию от игры? Так вот, они врут.
— То есть?
— Там была пара ребят, которые работали вместе с Джином на «стрелке». Когда эти парни нашли Джина, они решили, что у него есть шанс выжить. И они повезли его в госпиталь.
— А место, в котором его нашли, находится по пути в госпиталь?
— Конечно, — сказал Валачи. — Я этот район хорошо знаю. Джина везли в госпиталь на Пятой авеню. Им надо было проехать вниз по Второй авеню и повернуть на 107-ю улицу, так как она идет на запад и выходит прямо к госпиталю. Но по пути до этих ребят все же дошло, что Джин уже мертвец, и они его выбросили. А теперь пытаются представить это дело так, как будто Джин был мертв с самого начала и им пришлось пойти на риск быть пойманными потому, что было необходимо отвезти тело подальше от своей паршивой игры. Так я этому и поверил! Надо же, всякий раз, когда мне поручают какое-нибудь дело, получается одно дерьмо. И я оказываюсь в нем прямо по уши.
— Откуда ты все это узнал?
— От своих ребят, Фиоре и братьев Пагано.
— Ладно. Не беспокойся, я сам обо всем позабочусь.
Но старое чувство недоверия к Дженовезе вновь одолевало Валачи, и он решил подстраховаться. Вскоре, на праздновании в «честь» Джианнини Томаса Люччезе и сказал ему:
— Томми, многие из твоих молодцов на меня обиделись. На них мне наплевать, но мы с тобой знаем друг друга уже много лет. И мне интересно знать, как ты сам относишься к этому делу. Неужели ты думаешь,
