Скаличе стал одним из самых активных вербовщиков. Причина этому обнаружилась со временем. Выяснилось, что Скаличе продавал членство желающим за 50 тысяч, и Анастазия немедленно распорядился его убить. «Мы все обалдели, когда услышали, чем занимается Чич, — вспоминает Валачи. — Ничего подобного в тридцатые годы не было. Фрэнк Скаличе стал первым, кто начал превращать наше дело в коммерцию, и его продолжатели делают это и поныне, можете мне поверить. Они наживаются на нашем деле. Раньше такого не водилось. Ребята платят, так как хотят, чтобы их приняли и считали своими. В старые времена человек должен был делом доказать, что он этого достоин. Да сейчас, если поручить молодым кого-нибудь пришить, половину из них самих перестреляют».
История убийства Скаличе имела продолжение. Его брат, Джозеф Скаличе, возопил о мести, затем понял свою ошибку и стал скрываться. Потом он совершил еще большую ошибку. Анастазия окольными путями довел до сведения Джозефа, что простит его, если тот вернется, и он вернулся. 7 сентября сын Джозефа Сколиче заявил в полицию, что его отец пропал. Больше Джозефа не видели. По рассказам Валачи, он был убит в доме «лейтенанта» Анастазия по имени Венсент Сквилланте, он же Джими Джером. Тело Скаличе было расчленено и вывезено из дома на идеальном для этого транспорте: Сквилланте контролировал сбор и вывоз мусора из нью-йоркских отелей, ресторанов и ночных клубов.
Так случилось, что описанное убийство было последним из совершенных по указанию Анастазия. Хотя Фрэнк Костелло, по-видимому, смирился со своей вынужденной отставкой, «Альберт А.» принялся во всеуслышанье заявлять о намерении начать борьбу за восстановление в правах своих друзей. Рассвирепевший Анастазия был способен заставить нервничать даже Дженовезе. Он и Анастазия отличались только тем, что жестокость первого обычно имела под собой какие-то основания, а жестокость второго — нет.
И тот, и другой при необходимости вносили выгодные им поправки в правила, по которым жила «Коза ностра». В 1951 году, примерно в то время, когда Дженовезе тщательно планировал убийство Вилли Моретти, Анастазия действовал более прямолинейно. Он несколько лет был заместителем босса «семьи» Винсента Мангано, одного из боссов, названных Маранзано после Кастелламмарской войны. Со временем Анастазия надоело находиться на вторых ролях. Мангано внезапно пропал и был в конце концов официально объявлен мертвым. Логическим продолжением стало исчезновение его брата, Филиппа Мангано, чье тело, впрочем, вскоре было найдено на одном из бруклинских пустырей. Несмотря на столь неуклюжую последовательность событий, правящий совет «Коза ностры» смиренно утвердил Анастазия в качестве нового босса «семьи».
Дженовезе обнаружил, что Анастазия тайно встречается с Костелло. По словам Валачи, эти двое разработали для своих встреч специальный шифр. Ряду отелей были присвоены особые номера. Если возникала необходимость поговорить, эти номера сообщались вместе с цифрами гостиничного номера.
Оценив ситуацию, Дженовезе вступил в контакт с честолюбивым «лейтенантом» Анастазия по имени Карло Гамбино и убедил его, что смерть босса пошла бы на пользу им обоим. «Без поддержки Вито, — считает Валачи, — Карло никогда не решился бы на это. Хотя у него появилось хорошее оправдание после того, как Альберт нарушил свое обещание Джо Скаличе. Этот поступок выставил в дурном свете тех ребят, которые заверяли Джо, что возвращаться было безопасно. К тому же Альберт стал слишком крут со своими людьми и обижал их, как никогда раньше».
По словам Валачи, Гамбино взял в сообщники своего верного дружка, Джозефа Биондо (Джо Бэнди). 25 октября 1957 года Анастазия расслаблялся с обмотанным горячим полотенцем лицом в парикмахерской манхэттэнского отеля «Парк-Шератон». В парикмахерскую вошли два вооруженных пистолетами человека и изрешетили Анастазия пулями. Таким образом Дженовезе ловко прикрыл свои фланги и мог с безопасного расстояния благодушно взирать на процесс занятия Гамбино поста главы семейства. Новым заместителем босса «семьи» стал Биондо.
(Министерство юстиции уже имело кое-какое представление о случившемся при помощи никого иного, как Тони Анастазио, который, несмотря на небольшое отличие в написании имени, являлся родным братом убитого босса. Анастазия поручил своему брату, официально считавшемуся простым «солдатом», контролировать гигантское 1814-е отделение Международной ассоциации портовых рабочих. В результате он свыкся с положением хозяина всех бруклинских причалов. Когда Гамбино стал боссом, Тони внезапно обнаружил, что превратился в простую пешку. Обида, связанная с понижением его статуса, развязала язык Анастазио, но он не успел превратиться в осведомителя полиции, умерев естественной смертью в 1963 году).
Убийство Анастазия вызвало сенсацию в прессе. Но несмотря на обилие предположений в газетах, в «Коза ностре» не было сомнений относительно того, кто стоял за этим делом. Случившееся всех задело за живое. Чего добивался Вито Дженовезе? И, самое важное, когда и где он был намерен остановиться? И прежде, чем он успел закончиться, это стало еще более очевидным.
14 ноября, через три недели после похорон Альберта Анастазия, в деревенском доме, расположенном в небольшом селении Апалачин, близ северной границы штата Нью-Йорк, состоялось самое важное в истории «Коза ностры» тайное совещание ее руководства. Подобные сборища проводились и ранее, но никогда они не были столь многолюдными. Присутствовало более ста мафиози. Это было крайне необычно для совещания такого рода, но атмосфера в мафии была напряженной, и ее боссы, не уверенные в своей судьбе, сочли за благо прибыть в сопровождении целых отрядов телохранителей.
Хотя Министерство юстиции уже начало из разрозненных сведений складывать мозаику того, что произошло на этой знаменитой конференции королей преступного мира, полностью картина прояснилась лишь с помощью Валачи. Совещание было созвано Дженовезе. То обстоятельство, что за короткий срок удалось собрать такое количество боссов мафии, само по себе явилось впечатляющей демонстрацией его авторитета.
Первоначально, рассказывает Валачи, Дженовезе хотел всех собрать в Чикаго. Поскольку это являлось, так сказать, общенациональным совещанием, Чикаго был удобен с точки зрения своего местоположения. Кроме того, в большом городе подобное мероприятие было легче провести незамеченным. Но Стефано Магаддино, босс из Буффало, выдвинул более подходящую идею. Почему бы не собраться в Апалачине, в доме одного из его «лейтенантов», старого кастелламмарца по имени Джозеф Барбара? В качестве аргументов Магаддино использовал то, что в сельской местности будет как нигде легче избежать всевидящего ока столичной полиции, а мирная деревенская атмосфера станет идеальным средством для успокоения расстроенных нервов. Дженовезе в конце концов согласился. Барбара, будучи извещенным о том, что ему надлежит играть роль принимающей стороны, послал своего сына бронировать места в местных мотелях и гостиницах, а сам направил срочный заказ на отборные бифштексы в Бингхэмптон, где располагался филиал компании «Армор». Но оговоренные в заказе толщина и качество бифштексов не соответствовали тому, что могли предоставить в Бингхэмптоне с его населением в 80 тысяч человек, поэтому искомый полуфабрикат был привезен специально посланным грузовиком с чикагского мясоперерабатывающего завода «Армор» [26].
Главным пунктом повестки дня совещания было утверждение правящим советом Дженовезе в качестве босса «семьи». Хотя он стал настолько могущественным, что никто бы не стал оспаривать его право на это, имелась необходимость соблюсти определенные формальности с тем, чтобы не нарушать замысловатую, если не хрупкую организационную структуру «Коза ностры». Кроме того, Дженовезе предстояло снять с себя обвинения в том, что он, организовав покушение на Костелло, нарушил порядок, установленный правящим советом. Доводы Дженовезе оставались все теми же. Костелло с молчаливого согласия Анастазия замышлял его убийство. Никто этому верить, конечно, не собирался, но у Дженовезе был в запасе более весомый аргумент: излишнее внимание Костелло к своему предпринимательству и вытекающее из него небрежение делами «семьи» могло бы привести к гибели «Коза ностры» как таковой. Чтобы не допустить этого, в отношении Костелло необходимо было что-то предпринять.
Дженовезе также хотел добиться благословения со стороны своих коллег из руководства мафии на убийство Анастазия. И в этом случае никто не проявлял особого интереса к судьбе кровожадного босса, но существовала озабоченность, что процесс устранения мафиозных лидеров может принять неуправляемый характер. Поэтому правящий совет хотел получить от Дженовезе личные и официальные заверения, что ничего подобного не произойдет.
Дженовезе хотел, кроме того, выдвинуть обвинение против Анастазия, согласно которому последний
