встречая на своем пути? Твою маску демона и лицо видела половина замка, когда ты набросился на Владислава во время Игры, а потом вдруг вир Леонард не смог тебя опознать. И ты действительно думаешь, что Влад хранит ключ на ошейнике облезлого пса?
- Магическая сила! - осознав смысл сказанного, я вздрогнул. Бокал выпал из ослабевших пальцев и закатился за одну из колонн.
- Вот теперь ты понял, - мне даже показалось, что в голосе старика-вампира звучит злорадство, - Наполни бокал снова, и я тебе кое-что расскажу.
Я подобрал выпавший кубок и снова налил вина.
- Присаживайся, - кивнул Первый, - Разумеется, подходишь не ты один. Сгодится любой, кто родился в ночь, когда светила багровая звезда. Просто в этом году не повезло именно тебе.
- Какая еще, к трижды проклятым ангелам, звезда? - наигранно вскинулся я.
Но внутри меня все похолодело.
Согласно всем признакам, мне было уготовано появиться на свет с врожденным косоглазием. И с редчайшим даром сглаза, даром ведьмака. Одним взглядом я должен был раскидывать крыши домов и глазить воинов так, что их доспех осыпался бы ржавой пылью. Редкое стечение обстоятельств и положения звезд на небосклоне - ведьмы как нельзя лучше все подгадали. Отыскали для моей матери мужчину, семя которого было способно породить ведьмака, выбрали время и место, совершили все необходимые ритуалы…
Но на свет появился я. Крохотный малыш с серыми глазами и прямым взглядом, без малейшего признака косоглазия. А все из-за того, что расположение звезд было нарушено появлением крохотной красной звездочки, которая возникла ниоткуда и пропала с небосвода в ту же ночь.
Напрасно ведьмы взывали к потусторонним силам, в надежде разбудить скрытый дар. Даром поили меня отварами и пугали наведенными кошмарами, зря учили чтению и письму, неизменно требуя делать это, откладывая книги и бумагу в строну, чтобы я постоянно косился и таким образом окосел. Ни подосланные домовые, ни тяжелая рука госпожи Химериады - ничто не помогло сделать из меня косоглазого вредителя, воплощенное в мужчине-ведьмаке зло.
- Та, которой мы поклоняемся, и которая появляется раз в десять лет, всего на одну ночь. Я - Первый, основатель рода Мергейлов. Один из немногих, кто помнит не только далекий свет Багровой Звезды… И мне нужна кровь того, кто был рожден в ее свете. Твоя кровь!
- Подавишься, выживший из ума старик, - угрюмо заявил я.
- Заткнись! - вампир вдруг словно увеличился в размерах в своем кресле, - Встань!
И мое тело подчинилось приказу кровососа.
- Меня не интересует мнение и мысли еды. Ты же не слушаешь стенаний дымящегося на тарелке кролика? - процедил он.
- Зависит от того, что он говорит. Вдруг… ему известны… секреты кладов аккеров*, - смог выдавить я из себя.
- Мне неведомо чувство юмора, - равнодушно отозвался тот, - Но я понял, что это была шутка. Если хочешь, то я могу сымитировать человеческий смех.
- Зачем был нужен весь этот маскарад? Почему бы просто… не заставить меня?
- Там, в зале Крови, ты должен был оказаться по своей воле. А здесь же… Скука. Все дело в ней. Это великий палач, медленно и неотвратимо убивающий не тело, но разум. Тебе никогда не понять этого, смертный.
- То есть, я и должен был попасть в этот храм?
- Да. Так что твой 'спаситель' в камере - тоже сыграл свою роль. Ладно. Время вышло, и мне пора ужинать, - престарелый вампир с кряхтеньем начал выбираться из своего кресла, но снова опустился в него, - Эй, ты что там делаешь?
- Да так… узелки да петельки вяжу.
- Зря стараешься. На бессмертных не действуют ведьминские проклятья.
Вот только это было не проклятье. Я закончил завязывать узел и даже наговорил его, чтобы был покрепче. А потом швырнул в вампира веревку…
Ту самую, которую мне незаметно передал Руди в камере.
Удавку, которая будет душить цель, пока та не сдохнет.
Веревку, один конец которой я обмотал вокруг колонны, когда поднимал 'вывалившийся' из рук бокал, и только что накрепко привязал ее. А второй конец обвился вокруг шеи первого вампира рода Мергейлов, и начал медленно душить его.
Впрочем, лицо кровососа совершенно не изменилось. Он даже не предпринял попыток скинуть с себя смертоносную петлю.
- На твоем лице читается торжество и радость победы, - прохрипел он, - Глупец! Меня невозможно задушить. Бессмертным не нужен воздух.
- Я не собирался тебя душить. Ты просто не сможешь снять удавку, и она будет стискивать твое горло до тех пор, пока голова не отделится от тела. Думаю, это случится нескоро. Ты сильный, так что пара недель у тебя есть. А может и меньше - все зависит от того, как быстро ты ослабеешь без крови.
- Наглый смертный! Я разорву тебя в клочья, и буду пытать каждый твой кусочек месяцами! Я тысячу лет изучал ваши слабости и знаю такие приемы, о которых даже инквизиторы Светлых никогда не догадывались!
- Конечно-конечно. Только сначала дотянись, цепной вампир.
И он бросился на меня. Быстро, так быстро, что я бы не успел и шага назад сделать. Впрочем, это и не понадобилось: затянутый мною узел скользнул вдоль веревки, и та натянулась, удерживая кровососа всего в двух шагах от меня. Он оказался привязан к колонне, стоявшей позади его кресла.
- Надеюсь, веревка не слишком мешает тебе лаять?
- Развяжи меня! - прозвучало в моей голове.
- А ты заставь. Узел заговорен, а веревку невозможно перерезать. Чтобы снять наговор, его нужно знать. Сможешь его выговорить моими губами? Ах да, ты же его даже не знаешь…
- Я вытащу его из тебя, щенок, - прошипел вампир.
И тело снова перестало слушаться меня. Ноги сами шагнули вперед, и костлявая рука потянулся к моей шее. А потом я снова обрел свободу и тут же отпрыгнул назад. Глаза Первого с удивлением смотрели на меня, а я на него - тоже совершенно сбитый с толку. Он не мог управлять мною! Но как? Почему? Ответ пришел внезапно, и это было довольно болезненно.
Татуировка на моей груди, метка, оставленная Карахом. Создавалось ощущение, что кто-то пытается вычертить ее контур повторно раскаленным ножом, даже запахло горелой плотью. Похоже, когда моя жизнь оказалась в опасности, магический знак решил защитить собственность некроманта от чужого воздействия, как однажды произошло с Руди.
Я не знал, сколько у меня есть времени, а потому решил спешить.
- Как видишь, я вне твоей власти, и могу уйти, когда захочу.
- Отсюда нет выхода, - разговаривать кровосос больше не мог, а потому он снова перешел к мысленному общению.
- Ты мне сам скажешь, и даже поможешь. Ты не подумай - ничего личного, просто я очень уж ценю свою жизнь, и вовсе не желаю доставаться кому-то на ужин. Даже первому вампиру из рода Мергейлов.
- Ты сдохнешь в страшных муках, смертный!
- Здесь много человеческой еды. А вот сколько протянешь ты? Без свежей крови, прикованный к колонне и с удавкой на шее, которая рано или поздно оторвет тебе голову? Здесь столько золота, - я обвел рукою вокруг, - что далеко не каждый вампир отважится войти в твое жилище. Наверное, они все оставляют снаружи, когда приходят, да?
Ответом мне стал лишь взгляд, способный обратить камень в пыль. Боль в груди стала почти нестерпимой, а на рубахе появилось темное пятно. Тысяча ангелов, как же больно! Наверняка, этот символ обычно наносился на мертвую плоть поднятых, и те не особо жаловались.
