честно пытался, но это было очень нелегко. Язык вдруг стал чужим, а мысли путались, цепляясь одна за другую. К счастью, рядом был Мэт, который охотно отвечал за двоих. Кто они такие. Откуда. Зачем.
Ответы геоманта были выверены до последнего слова, до последнего кивка и вздоха. Ни слова лжи, но и ни одного лишнего звука. Молодой Печатник, столкнувшись со стаей уморышей и парой дарков, получил смертельную рану. Его отправляют вместе с раненым в Хеон, на поиски целителя. Приезд в Рион и поиски. Неожиданное нападение грабителей. Точнее, убийц — Мэт не стал скрывать причин, которые толкнули трех отчаянных охотников за головами на это. Правда, он не упомянул, при каких именно обстоятельствах им удалось об этом узнать.
Особенность заклинания, вынуждающего правдиво отвечать на вопросы была в том, что нельзя было солгать лишь на конкретные задаваемые вопросы. Ну, а если дознаватель не догадался о чем-то спросить — значит, об этом можно и не рассказывать!
Разумеется, как служащий Тайной Канцелярии, маг прекрасно знал об этой особенности и не собирался говорить того, чего не следовало знать хеонским чародеям. Услышав о том, что в их руки попали двое преступников, за которыми по королевскому указу была объявлена охота, дознаватели лишь усмехнулись. То ли понимали, что Тайная Канцелярия не даст в обиду своих, то ли были рады утереть нос соседям. В любом случае, их отпустили уже на следующий день, даже не потребовав подписать никаких бумаг.
— Но знайте, что вы теперь у нас на особом счету, — напутствовал приятелей маг-обережник, который их и арестовал.
— Теперь я буду чувствовать себя спокойно, — любезно склонил голову геомант.
По просьбе Мэта, их перенесли прямо в начало Кривого Переулка. Чародей к тому времени уже успел переодеться в шелковую рубаху ярко-лимонного цвета, а усы его сменили цвет с синего на седой с прозеленью — для ускоренного восстановления запасов маны, как объяснил он. Дом Хромого они тоже нашли довольно быстро, отдав пару медяков босоногому сорванцу. Вот только встреча с ветераном особой радости им не доставила.
Хозяин дома сидел на крыльце в окружении стайки ребятишек. Кто-то сидел на коленях у ветерана, кто-то уселся прямо на крыльцо или даже на землю, а пара самых ловких мальчишек забралась на ближайшее дерево, чтобы послушать рассказы старого вояки. Как оказалось, был тот не только хромым, но еще и слепым. Лишенные зрачков глаза, обрубок вместо левой ноги — верный знак того, что воин прошел через горнило войны с магами и ухитрился выжить.
Рассказывал он, естественно, о войне. Но в речах ветерана не было крови и грязи, в его устах поле боя было не местом боли, а местом славы и доблести. Умирали исключительно враги, а доблестные герои неизменно праздновали победу, удостаиваясь почестей и всяческих благ. На губах старика при этом играла загадочная усмешка.
— Он не помнит! — с изумлением выдохнул Мэт, прослушав пару историй.
— Ты о чем? Просто это дети. Не будет же он им рассказывать про горы трупов и оторванных конечностей?
— Посмотри на него. Он рассказывает про войну, и он счастлив — этот безногий слепой калека! Ты понимаешь? Думаю, что он убежал от ужасов войны в свои выдуманные для детишек истории забыв, что пережил на самом деле.
— Надеюсь, что ты не прав, — оборвал его Айвен и шагнул вперед, — Уважаемый! Эй…
Дети повернулись к незнакомцу и недовольно осмотрели его с головы до ног.
— Мы искали вас, господин Харрус. Стражник у ворот сказал…
— Не знаю, как ты выглядишь, но голос твой звучит слишком молодо, чтобы ты успел побывать там, где я оставил свои глаза и ногу. Но ты пришел ко мне и принес свою боль. Откуда она в тебе?
— Но…Как вы узнали?
— По запаху… Селеритовый клинок — верно, мой мальчик? — старик повернулся к детям, — Расходитесь по домам, ребятишки, на сегодня истории закончились. А завтра я расскажу вам про битву на реке Теней.
— И про героя с золотым щитом? — поинтересовалась маленькая девочка, сидевшая у ветерана на коленях.
— И про него тоже, — согласился Харрус. Дети радостно загалдели и, сорвавшись со своих мест, разбежались кто куда.
Когда они остались втроем, старик пригласил приятелей войти в дом. Двигался он довольно уверенно нащупывая путь одним из костылей и не прося о помощи. Даже Айвен проникся невольным уважением перед этим человеком. До сих пор весь его опыт общения с калеками заключался в сборе дани у членов Гильдии Попрошаек.
— Присаживайтесь, — указал им костылем в сторону невысокой лавки старик, — кажется, там должна быть лавка, если ее не стащил кто-нибудь. В моем доме нечего красть, но иногда сюда забредают воришки, которые не знают, кто здесь живет. К сожалению, у меня здесь темновато, но зачем нужен свет слепому?
— Думаю, вы поняли, почему я пришел к вам? — сразу перешел к делу юноша.
— Иногда я лечу тех, кто ко мне приходит. Я не целитель, но когда каждый воин на счету, те, кто еще способен передвигаться и перевязывать раны, помогают своим менее удачливым товарищам по оружию. Так что кое-чему мне пришлось научиться.
— Вы… Вы поможете мне?
— Увы. Та война, которую я помню, сделала меня героем. Но та война, на которой я когда-то побывал, превратила меня в калеку. Это разные войны, и моя память спит, любезно оберегая мои сны от ужасных кошмаров. Я не смогу тебе ничем помочь.
— Я… Мы могли бы помочь вам вспомнить! — вор вскочил с места, — Назовите цену!
— Думаешь, мне нужны эти воспоминания? Мне стоило огромных усилий избавиться от них, и я не хочу, чтобы они снова ожили. Я понимаю, что ты умираешь и ничего с этим не можешь поделать, но увы. Ты пришел не к тому человеку.
— Тогда я заставлю тебя вспомнить, ты, жалкий слепой…
— А ну сядь! — вмешался Мэт, — Уважаемый Харрус, простите моего друга.
— Я понимаю его чувства. Но помочь не могу. Если бы ты пришел несколько лет назад, мой мальчик, то я бы исцелил тебя.
— Вы уже проделывали это с кем-то? Лечили раны от селеритового клинка?
— Дважды. Две жизни мне удалось вырвать из лап Тьмы.
— Тогда, быть может, они смогут вспомнить, как вам это удалось? — продолжал его расспрашивать геомант.
— Увы, я не знаю их имен. А если бы и знал, то не стал бы называть тому, за кем по пятам идет Тьма. Тебе придется отыскать другой способ. Уверен, что он есть.
Юноша стиснул кулаки и сделал шаг вперед, едва не сбив старика, опирающегося на стену. Однако, в последний миг он остановился. Ноздри вора широко раздувались, а лицо стало пунцовым от бушующего внутри пожара эмоций.
— Айвен, нет! — встрепенулся Мэт заметив, что тот сунул руку за пояс. Чародей положил руку на дверной косяк, и 'пузырю' перехватило дыхание.
— Не нужно, — успокоил его юноша, — Я лишь хотел отблагодарить этого человека за потраченное на нас время, — вор положил на край стола несколько монет.
— А вот это лишнее, — услыхав звон, Харрус неодобрительно покачал головой, — я не заслужил этих денег, и не возьму их.
— Еще раз извините нас за беспокойство, — юноша сгреб деньги и вышел из хижины.
— Эй! Погоди. Ты что — вот так вот просто уйдешь? — нагнал его Мэт, — в этом доме сидит человек, который может тебя спасти! И ты уходишь?
— Он не хочет вспоминать, — вор остановился возле ворот и вытащил кинжал. — Если я заставлю его сделать это, он может просто обмануть и отравить меня в отместку.
— И что ты будешь делать? У тебя осталось мало времени…
— Знаю, — Айвен поднял голову, и в глазах его была мука, — Маги мне не помогут. Целители — тоже.
