— Ты думаешь, что всё теперь можешь? — спросил Гриша, взглянув на важничавшего Бибишку. — Ошибаешься. Ведь ты скверно учился, и в жизни тебе придётся туго. Не знаю, как дальше станешь работать…
— Хорошо буду работать! Увидишь!
— Я уже видел… Намучился с тобой на стройке.
— А мне там не нравилось работать — слишком тесно, и всё кругом знакомо. Скучно возить песок по одной и той же короткой дорожке… Вот повезём почту, и я покажу себя! Ведь я — молодой, сильный. Никто меня не догонит.
— Не хвастайся, — нахмурил Гриша брови. — Подумай лучше о завтрашнем дне. Мы завтра письма повезём в деревню.
— А я хочу — сегодня!
— Нет, завтра. У тебя ещё белая полоса не обсохла…
Погожим утром Славный Дружок и Гриша выехали из гаража.
Дорога предстояла дальняя. Раньше в ту деревню, куда они должны были ехать, почту возили на лошадях — грузовиков не хватало. А теперь Начальник решил послать туда Бибишку. Правда, говорят, дороги там не очень хорошие, но ведь Славный Дружок — машина сильная, а Гриша — шофёр опытный.
…Перед тем как побывать на Главной почте и погрузить в кузов мешки с письмами, Гриша заехал домой, чтобы взять какую-нибудь тёплую одежду — вдруг возвращаться ночью придётся.
Во дворе Гришиного дома Бибишка увидел — кого бы ты думал? — старую свою знакомую — долгополую Шубу! Она висела на верёвке посреди двора.
Бибишка так удивился этой встрече, что даже фары его как будто расширились.
— Здравствуйте… — робко произнес он.
— А-а!.. Привет, привет! — лениво ответила Шуба. — Что это вы так удивленно смотрите на меня? Не ожидали встретить? Разве вы позабыли, что я здесь живу? Ведь отец вашего шофёра — мой усатый кондуктор.
— Я это помню… А что вы здесь делаете, во дворе?
— Принимаю солнечные ванны. Набираюсь сил перед курортом.
— На какой же курорт вы поедете?
— Ах, не говорите!.. Курорт местного значения с каким-то странным названием: «Чу-Лан». Разумеется, усатый кондуктор с удовольствием послал бы меня куда-нибудь подальше… Но его сын посоветовал в Чу-Лан. Ах, мне всё равно. В моей жизни всё миновало, молодость прошла!.. Хвать-Похватя я уже никогда не встречу, радостей осталось мало… В Чу-Лан, так в Чу-Лан… Безразлично…
Однако побывать на курорте Шубе не пришлось. Гриша схватил её и швырнул в кабину: «Поехали, мохнатая, может, пригодишься в дороге».
— Вперёд, Славный Дружок!
…В тот момент, когда они выезжали со двора, произошло маленькое чудо, которого, впрочем, никто не заметил: из земли, что была насыпана в глиняный горшочек (он стоял на окне в Гришиной комнате), вдруг пробился тонкий стебелёк!.. Ты догадался, что это за стебелёк?.. А ну-ка, подумай…
Помнишь — Гриша когда-то купил мандарины?.. Вот этот стебелёк-то и вырос из твёрдого зёрнышка того отважного мандарина, который не боялся смерти. И, как видишь, храбрец был прав. Стебелёк пробился сквозь землю и закричал нашим друзьям:
— Счастливого пути! Хорошей вам погоды!..
Жаль, что никто его не услышал.
…А Гриша с Бибишкой заехали на Главную почту, Гриша положил в кузов два мешка с письмами и — в дальнюю дорогу.
Эй ты, Шуба! Лежи себе тихо и не ворчи… Слышишь, как колёса поют!..
Колёса пели свою нескончаемую песенку. Славный Дружок заливисто и весело кричал: «Би-би-и!». Гриша, улыбаясь, щурился от яркого солнца, что заглядывало в кабину. Шуба топорщилась на кожаном сиденье и раздраженно вздыхала. А в кузове…
А в кузове, в кожаных мешках, тесно прижавшись, друг к другу, шептались письма. У каждого было что рассказать.
Деловые письма говорили серьёзно и малопонятно:
«Предлагаем вам во исполнение циркулярных директив обратить внимание на инструкцию за исходящим номером…» и так далее.
Очень странно выражались эти письма; и кто только их сочинял!
Зато треугольнички со штампом «Воинское» говорили просто и ясно:
«Живется мне, дорогая мамаша, очень хорошо, чего и вам всем желаю. Я обещаю, дорогая мамаша, как следует выполнять всё, что прикажет Родина!»
Хорошенькие открыточки с яркими цветами наперебой повторяли: «Поздравляю!.. Желаю счастья!.. Будьте здоровы!.. С днем рождения!.. Поздравляю!..»
В самой глубине мешка, меж других писем находилось ещё одно — тоненькое-претоненькое, коротенькое письмо с неровными каракулями в одну строчку: «Папочка, приезжай скорее, бабушка очень больна». Это письмо лежало тихонечко, а его бумага совсем побелела от волнения… Оно очень боялось опоздать.
…Конечно, Бибишка не слышал, о чём шептались письма. И не до того ему было. Главное сейчас заключалось в быстрой езде по мягкой просёлочной дороге.
Маленькие голубые лужицы бросались под колёса машины. Ветер обдавал прохладным дыханием разгоряченный мотор. Ветви встречных берёз тянулись к Славному Дружку и словно хотели погладить его по крыше кабины.
Хорошо ездить быстро! Хорошо, когда ты молод, когда в тебе столько силы! Хорошо жить на свете!
Вдруг Гриша нажал на тормоза, и Бибишка остановился. Впереди в чистом поле стоял полосатый столб, а за ним шли две дороги: одна вправо, другая влево. По какой ехать?..
Гриша задумался.
«Ах, зачем мы остановились? — шепнуло в кузове тоненькое письмо. — Скорее, скорее! Я боюсь опоздать…»
— Ну, Славный Дружок, в какую нам сторону? — спросил Гриша. — Я впервые еду в эту деревню… дорогу толком не знаю. Вот неприятность… Поедем направо, а?..
— Раз человек говорит «направо», — сказала Шуба, — я бы на вашем месте, грузовик, поехала налево!
— Налево! — воскликнул Бибишка, послушавшись Шубу. И они поехали налево.
— Ой, не туда мы едем! Нам надо направо! — зашептало тоненькое письмо, но опять его никто не
