– Мутеселлим составит список, утверждая, что у макреджа была с собою одна тысяча пиастров, а мне это подписывать. Все остальные деньги, перстни и часы он оставит себе, зато я получу «громадную» сумму в сто пиастров.
– И это тебя тоже радует?
– Я до смерти сердит!
– Список получит баш-чауш?
– Да.
– Тогда ты сможешь получить больше.
– Это кто ж мне даст больше?
– Мутеселлим или я.
– Я знаю, что ты добр. О, эфенди, если бы у тебя осталась маленькая капелька того лекарства!
– У меня оно еще есть. Ты хочешь выпить?
– Да.
– Я принесу тебе немного на кухню.
Дверь была не заперта. На кухне лежала Мерсина на тех старых тряпках, которые служили ей днем для чистки грязи на кухне, а ночью – постелью. Сон у нее был хороший – сон праведника.
– Мерсина! – окликнул ее Селим-ага.
Она не слышала его.
– Пусть спит, – попросил я. – Я принесу тебе лекарство, а потом ты можешь идти спать, это тебе необходимо.
– Аллах видит, спокойствие я на самом деле заслужил.
Всех участников этой истории с побегом я встретил наверху, в комнате хаддедина. Они меня сразу засыпали вопросами и благодарили так громко, что мне пришлось приказать им вести себя спокойнее. Первым делом я принес «лекарство» Селиму-аге. Убедившись, что тот заснул, я вернулся к своим.
Амад эль-Гандур получил новую одежду, отец побрил его и почистил. Теперь он выглядел совсем иначе, чем тогда, в камере. Стало наконец похоже, что рядом стоят отец и сын. Отец поднялся и подошел ко мне:
– Эмир, я – бени-араб, а не какой-нибудь болтун грек. Я слышал, что ты сделал для моих людей и сына. Моя жизнь и все, что у меня есть, – твое!
Он говорил это очень просто и незамысловато выражал мысли от чистого сердца.
– Тебе еще опасно находиться здесь. Мой слуга отведет тебя в убежище, – сказал я.
– Я готов. Мы ждали только лишь тебя.
– Ты сможешь залезть на дерево?
– Да, я заберусь туда, хотя я и стал слабее прежнего.
– Вот тебе мое лассо. Если у тебя не хватит сил, пусть на дерево залезет сначала хаджи Халеф Омар и поможет тебе. У тебя есть оружие?
– Вот оно, куплено отцом.
– Возьми свой кинжал.
– Спасибо!
– А продукты?
– Все уже упаковано.
– Вот и пошло дело! Мы скоро заберем тебя оттуда.
Сын шейха вместе с Халефом осторожно вышли из дома. Скоро и я выбрался наружу, крадучись, с одеждой Амада. Никем не замеченный, я пробрался к ущелью, разорвал тряпье в клочья и разбросал их на росший там кустарник и на скалы.
Когда я пришел домой, меня сразу же поймал англичанин и поволок в свою комнату. Он был в страшном гневе.
– Входите и садитесь, сэр! – сказал он. – Плохое хозяйничанье. Просто мерзопакостно здесь.
– А что случилось?
– Сижу я у этих арабов и не понимаю ни слова! Мое вино пьют, мой табак уже кончается, скоро кончится и мое терпение. Yes!
– Вот он и я, к вашим услугам, готов все рассказать.
Мне пришлось выполнить его пожелание, хотя больше всего в тот момент я хотел бы полежать в полном спокойствии. Но мне все равно это не удалось бы, ибо пришлось бы ожидать прихода Халефа. Он заставлял себя долго ждать и пришел только к вечеру.
– Ну что? – спросил мистер Линдсей. – Без проблем влезать на «виллу»?
– Лишь небольшие хлопоты.
