никакого шума, я знал, что ты нашел способ подслушать, и потому не беспокоился о тебе.
— Да, я подслушал, но пойдем к нашим лошадям! У нас нет нужды останавливаться здесь, и, — во всяком случае, будет лучше, если мы окажемся не так близко от вражеского лагеря.
Нихор сидел возле трех лошадей. Завидев нас, он встал. Мы сели и попросили его сделать то же самое. Он послушался, но расположился так, чтобы между нами и им было расстояние, считающееся у краснокожих почтительным. Мы немного посидели молча. Я знал, что Виннету не станет расспрашивать меня ни о чем, потому начал сам:
— Пусть мой брат попробует отгадать, где я сидел?
Он бросил на меня испытующий взгляд, задумчиво потупил глаза, а затем ответил вопросом:
— Оба пленника были все еще в дилижансе?
— Да.
— Так ты сидел у них. Знает ли мой брат, что он делал в это время?
— Что?
— Он искушал сильного духа, который хранит дорогих ему людей лишь тогда, когда они без причины не подвергают себя опасности. Тот же, кто просто так полезет в бурный поток, будь он даже хорошим пловцом, легко может в нем погибнуть. Я должен побранить моего брата за его удаль!
— О, внутри дилижанса было гораздо безопаснее, чем где-либо еще!
Я рассказал ему о том, что видел и слышал. Самым важным для него было известие, что дилижанс тронется с места немного позже основной группы.
— Мы нападем на охрану и освободим обоих пленников, — сказал апач.
— Я думаю так же, но есть у меня сомнение — разумно ли это? Мы можем невольно упустить и дилижанс, и его охрану по одной причине: оба ущелья будут очень тесными. Если вождю могольонов они покажутся настолько широкими, что повозка проедет по ним, то он, не задумываясь, отправится дальше, считая, что та следует за ним. Вот тут-то мы и освободим пленников, а он этого и не заметит.
— Ну а если дорога все-таки слишком узка для дилижанса?
— Он остановится, чтобы расширить теснину с помощью томагавков. Тогда, если дилижанс не прибудет в назначенный срок, у него зародится подозрение, и он пошлет гонца. В таком случае придется подождать с освобождением обоих пленников.
— Мой брат прав.
После этих слов он надолго погрузился в раздумье. Я легко мог угадать, что занимало его, и не ошибся в этом, ибо когда он все обдумал, то сказал:
— Мы можем спокойно напасть на охрану дилижанса, там дорога широкая.
— Ты в этом уверен?
— Да. Я видел дилижанс. Раз мы хотим напасть на могольонов вверху, на плато, то речь идет только о дороге наверх, а не о второй, что ведет вниз с той стороны плато; но первая препятствием не станет. Я только что мысленно побывал там и глазами моей души измерил каждое местечко. Дилижанс сможет там проехать.
— Значит, могольоны не задержатся внизу, а без промедления поскачут вверх на плато.
— Так и будет. Мы сможем спокойно напасть на оставшуюся охрану повозки.
— Как ты думаешь, когда, в каком месте это сделать лучше всего?
— Мой брат видел эти места, пусть он выскажет свое мнение!
— Я не хотел бы при этом никого убивать или ранить. Поэтому надо застать их врасплох.
— Мой брат считает, что это возможно? Любой могольон, который случайно окажется за пределами зарослей, непременно увидит наше приближение и поднимет шум.
— Тогда нам нужно будет подъехать к ним не с севера, а с юга. Оттуда могольоны не ждут врагов. Вождь собирается с тремя сотнями воинов на юг. Значит, когда мы появимся с юга, те, кто остался, вероятнее всего, подумают, что мы — воины из отряда вождя, которым почему-то пришлось вернуться. Пока поймут, кто мы такие на самом деле, будет слишком поздно.
— Мой брат, как всегда, составил хороший план. Но что дальше?
— От Тенистого источника до Приканьонного плато ехать верхом часа три. Я не хотел бы брать с собой на плато пленников, которых мы добыли сегодня и добудем завтра.
— Что же с ними делать?
— Под присмотром Эмери их можно оставить возле Тенистого источника. Это надежно.
— И тут я согласен с моим братом. Будет ли мой брат участвовать в сражении?
— Это зависит от хода событий. Я не люблю убивать людей, но нихоры стали нашими братьями и друзьями, и нам надо помочь им выстоять против могольонов, которые не только их враги, но и наши. Наша задача — пройти по следам за могольонами, подняться вверх по ущелью на плато и загнать их в засаду нихоров. Это мы сделаем обязательно. Дальше надо действовать по обстановке. По мне было бы лучше всего, если бы могольоны сами сложили оружие, не затевая бой.
— Этого они добровольно не сделают, а если и сделают, то только под страхом смерти.
— Тогда нужно внушить им этот страх! План, в который мы посвятили вождя нихоров, нацелен ведь на это.
— Мой брат всерьез думает, что вождь станет действовать по этому плану?
— Я так полагаю; по крайней мере, он был бы большим глупцом, если бы не сделал этого; а мне он, хотя я видел его лишь однажды, глупцом не показался.
— Все-таки было бы полезно и даже необходимо удостовериться, последовал ли он нашим предложениям. Ты не хочешь послать к нему гонца?
— Нет, времени у нас для этого слишком мало. Прежде чем гонец доберется до него и снова вернется к нам, будет уже поздно; кроме того, он наверняка встретит могольонов, и те его схватят. Да и недостаточно только узнать, намерен ли вождь следовать нашим указаниям, нужно убедиться, что он и вправду станет следовать им.
— То есть ты считаешь, что нужно присмотреть за ним. Придется одному из нас двоих отправляться туда. Это ведь ты хотел сказать?
— Да. И только тогда, когда ты или я окажемся рядом с ним, можно говорить, что он удержится от кровопролития. Ты лучше меня ладишь с индейцами, тебе и надо ехать к вождю.
— Хорошо, я отправлюсь к нему сейчас же.
— Возьмешь с собой их молодого нихора?
— Да.
— Я попрошу тебя, наберись терпения и не начинай действовать, пока не окажется как можно больше могольонов. Если, попав в безвыходное положение, они не сдадутся в плен, их либо перестреляют, как загнанную дичь, либо столкнут в глубокий каньон.
— Ты можешь быть уверен, что я не упущу ни одного шанса окончить дело миром, но если могольоны не согласятся на него, я не смогу им помешать броситься на верную смерть.
Мы обменялись еще несколькими замечаниями, и Эмери оседлал коня; нихор также вскочил в седло, и оба, сделав крюк, чтобы обогнуть вражеский лагерь, скрылись вдали. Решающий момент приближался.
Я отъехал еще немного назад, чтобы с наступлением утра могольоны не заметили меня, затем привязал своего коня и улегся. Можно было бы поспать — ничто мне не угрожало, но я успел отдохнуть днем, и надо было подумать о том, что предстояло нам нынешней ночью, в самом конце стольких трудных испытаний. Положив руки под голову, я смотрел на звезды, раздумывая обо всех происшествиях, случившихся с того самого дня, когда я в Гуаймасе впервые увидел теперь уже убитого Гарри Мелтона. Сколько событий пролегло между тем днем и нынешним вечером! А урок из них следовал один — храни всегда совесть чистой!
Я все думал и думал, пока не стал полудремать, полубодрствовать, и наконец все-таки заснул. Проснулся я оттого, что стал замерзать. Расположение звезд подсказало мне, что до рассвета оставался еще примерно час.
Немного погодя с севера донесся конский топот. Я пошел навстречу этому звуку, а потом лег на землю. Показался отряд всадников, впереди ехали двое: белый и краснокожий, по всей видимости вождь. Я встал и окликнул их, изменив голос:
