лестнице.

У кодового замка, как всегда, заело задвижку. Провозюкаешься лишние секунды. Шатл нагнулся ниже, потом присел на корточки и все для одного – чтобы разглядеть, в чем там дело. Гадюшный замок совсем накрылся, не поддается. Куплю им, на фиг, новую навороченную дверь, посажу рядом ветерана, чтоб заставлял закрывать за собой мягко, ласково, нежно! И если хоть кто-то… урою!

Шатл обернулся, но поздно. Осадили его по кумполу крепко, от души, с удалого размаху. Развел Волчок проштампованного в Шрамовой кодле номером ноль-ноль-два Шатла, как пацана. Не стал курочить наружную антенну, чтоб телек заглох. Не стал устраивать по гастрономам беконовый кризис. Но таки надыбал беспроигрышный ход, как выманить из наглухо запертой квартиры.

* * *

Вензель, не прощаясь, погреб по коридору. Трость он ставил с такой подлой грацией, что пялящимся в старческую спину Харчо и Пальцу было предельно ясно – старый хрыч издевается по полной схеме. Только никак нельзя было нафаршировать дряхлое туловище маслинами, потому что тогда наступят верные кранты Пальцу и Харчо.

И два далеко не последних в Питере братана кинулись за старцем наперегонки, будто адъютанты его превосходительства.

– А нам-то теперь что делать?

– Вензель, почему последние слова не говоришь?

– А на кой? – наслаждаясь раскладом, продолжал коцать тростью коридор старикашка. – Вы втихаря от остальной братвы рискнули сыграть в лотерею. Теперь только сход может решить, правильно вы по жизни рулили или в липовую рощу забурились?

Палец прикинул, какое наслаждение он отгреб бы, если б придушил гада собственными руками. И аж голова от предвкушения закружилась, будто от первого косяка. Но последний мост взрывать нельзя ни в коем разе, пока есть заноза надежды,

– А может, не надо сход созывать, э? – робко блеял Харчо, держась на полкорпуса сзади. Его глаза мигали тусклым желтым светом, будто семафоры на самом чадном, угарном и пыльном перекрестке.

– Посторонись! – весело гавкнул, типа под вокзального грузчика, волокущий на горбу знаменитое кресло Пятак. Он из всех сил гордился своим боссом.

– Минуточку, – притормозил двумя пальцами за рукав Пятака Вензель. – Ты сейчас куда?

– В машину, – бодро отрапортовал Пятак.

– Ответ неправильный! – И старец звезданул тростью по голени Пятака.

Когда тот, охнув, сначала бережно опустил кресло, а только потом схватился за ушибленную кость, Вензель потрепал его по щеке.

– Ты сейчас не в машину двигаешь, а принимаешь подарок. Очень ты, чисто по жизни, понравился Пальцу. И за это он решил премировать тебя этой пельменной фабрикой. Ведь верно я толкую? – Вензель перекинул зенки на проглотившего челюсть Пальца.

Палец всеми фибрами души не возражал.

– Ваше счастье, соколики, – заскрипел дальше голос старика, – что музейная тля искренним ответом порадовала дедушку. Теперь и ваш черед рассказать, что я опоздал услышать? Что за ксивами вы его шугали?

– Мы только начали его колоть, да? – показал халявную «корку» хачик.

– Всей и подсказки от этой тли, что Шрам почему-то запал на буквари по семьдесят девятому – восьмидесятому годам, – достал свою паленку славянин.

– Правильно, – покривил душой Вензель. – Выходит, именно после Олимпиады прекратили чинуши ныкать наше культурное достояние. – Вензель не стал просвещать молодежь, что хоть и похожа искомая дата, но малость другая, ведь эти оба – Палец с Харчо – пока были выгодны ему живыми. То есть слепыми кутенками. А сам-то он сразу прозвонил, что вопрос упирается не в хухры-мухры и Олимпиаду-80, а в свадьбу дочери Григория Романова. И спрятал между делом собранные фальшаковые ксивы в карман.

– Так что нам дальше делать? – ждал приговора Харчо.

– А дальше… – Вензель решил не гнуть крепче палку, вдруг коллеги сдуру и от безысходности психанут. – Вместе в проблемке поковыряемся. Мне надо, чтобы вы, соколики, прикинули на карандаш всех козырных людей по городу. Не тех, кто ленточки на открытиях Ледовых дворцов пилит, а тех, кто в тени РЕШАЕТ. А потом мы вместе над списком в «Угадай мелодию» поиграем и по календарям даты сопоставим.

– Бу сделано! – в один голос кивнули братаны.

На то, что его перебили, Вензель отреагировал взглядом с отеческой укоризной:

– Ведь что в этих списках сильное? Не конкретный убойный компромат на конкретных визирей. Списки в авторитете, пока их никто не щупал мослами, До тех пор списков все боятся. Один ссыт – вдруг тесть замазан, а я женился на этой мымре, и случись аврал, мне не отмыться. Другой подозревает, что его давно почивший дедушка руки испачкал, а фамилия-то одна…

– А сход? – Харчо не стал таить, чего дрейфит пуще всего.

– Я решил, что покеда нам не с чем перед обществом выступать. Понятно, списки должны быть общими. – Здесь Вензель хмыкнул как-то уж чересчур ехидно. – Но сперва мы тему всерьез прокачаем, чтоб случайно порожняки перед сходом не прогнать. Так что «Прогноз погоды на завтра удоштетворительный».

И Палец с Харчо сразу повеселели, будто негры на баскетбольной площадке. И ведь в натуре искренне возлюбили ближнего Вензеля. Того доброго дедушку Вензеля, который зла не держит и даже намекает, что не прочь с хлопцами в доле ершей попотрошить. И каждому зазудело сделать для старика что-нибудь приятное.

– Тебе этот дуст музейный еще нужен? – заискивающе улыбнулся Палец. На конфискованную фабрику предпочел наплевать и забыть.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату