Богиня пустыни

только переступали с ноги на ногу.

— Как вы посмели! — набросилась она на него, а затем импульсивно совершила такое, за, что по- драконовски наказала бы детей на своем занятии: она плюнула ему прямо в лицо.

Его веки стали подергиваться еще сильнее, и она обратила внимание, какими светло-синими, почти белыми, были его глаза. Когда он снял шляпу, оказалось, что у него белокурые волосы. Он безмолвно стер перчаткой ее плевок со щеки, затем снова надел шляпу, как, будто это были последовательные действия.

«Он растерян, — подумала она с горечью, — еще больше растерян, чем я».

Сендрин все еще продолжала дрожать всем телом от волнения и отвращения. Вдруг ей пришло в голову, что эти трое могли бы запереть ее за решетку, если бы захотели.

Черт возьми, он застрелил этого проклятого кролика! Просто так, шутки ради!

Она удивилась тому, как хорошо он владел собой, вновь заговорив с ней. В какой-то момент она засомневалась в правильности своего поведения — одна из ее плохих привычек. Может быть, это она сделала что-то неправильно? Вздор!

— Прошу прощения, фрейлейн, — сказал он твердо. — Вы сошли с корабля, не так ли?

— Никогда не подумала бы, что убежавшего…

— Простите, — повторил он еще раз с нажимом, — вы доставили это животное на берег?

— Я… да, то есть… нет! — Почему она чувствует себя так неловко? Ее ярость не утихла, но с каждой секундой она теряла желание продолжать в том, же духе.

— Ввоз животных запрещен, — сказал он, — за исключением крупного рогатого скота, свиней и овец. Вот это, — он указал на пятно крови, — определенно не относилось ни к чему из вышеперечисленного.

— Утешительно, что солдаты умеют находить различие, — ответила она. — Люди могут чувствовать себя в безопасности.

Один из мужчин, стоящих сзади, с негодованием хотел вмешаться, но приятель удержал его и молча, покачал головой.

Молодой парень, стрелявший в кролика, окинул Сендрин взглядом сверху вниз с таким спокойствием, что это привело ее в еще большую ярость.

— Я мог бы приказать арестовать вас, фрейлейн, вы понимаете это?

— Вы скажете своему начальнику, что женщина плюнула вам в лицо?

Ее выпад остался без ответа.

— Вы ввезли животное в страну без разрешения. К тому же кролика. Знаете, сколько хлопот доставляли нам кролики в течение только последних десяти лет?

— Он принадлежал ребенку. Это было домашнее животное, которое держали в клетке.

— Наверняка я заметил бы, если бы он бежал по улице в клетке!

— Вам весело, не так ли?

Он выпрямился так, что она испугалась, как бы с его куртки не поотлетали все пуговицы и нашивки. Впервые у него дрогнули уголки рта. Ей стало ясно, что он все это время с трудом сдерживал смех. Несмотря на плевок, она его развлекала. И это действительно привело ее в ярость.

— Я тотчас подала бы на вас жалобу, если бы знала куда.

— Можете не затруднять себя, фрейлейн.

Немного растерянно, но с решительностью человека, зашедшего слишком далеко, чтобы не позволить себе еще одну малость, она достала из кармана пальто карандаш и крохотный блокнотик; и то и другое она всегда держала при себе.

— Назовите свое имя.

— Валериан Каскаден, военнослужащий защитного подразделения Немецкой Юго-Западной Африки в ранге…

Она внезапно прервала его. От неожиданности карандаш дернулся в ее руке, разорвав верхние листы блокнота.

— Вы сказали Каскаден?

— Так точно, фрейлейн. Я…

— Подождите, — она нервно сунула карандаш и блокнот обратно в карман. — Вы же не Валериан Каскаден из Виндхука?

Уголки его рта перестали подергиваться, и невозмутимость сползла с его лица. Он выглядел теперь по меньшей мере таким же удивленным, как и она.

— Вы случайно не фрейлейн Мук? — Он выудил из кармана брюк записку и прочитал вслух: — Цендрине Мук?

— Правильно Сендрин, это французское имя. «Ц» произносится как «с», а «е» на конце вообще сокращается. — Затем она кивнула: — Да, это я, — и мысленно добавила: «…боюсь, что я».

— Простите, — он обратился к ней в третий раз, — я ожидал увидеть перед собой кого-то другого, постарше, вы понимаете?

Валериан Каскаден. Великолепно! Он был одним из двух сыновей ее будущих работодателей, Тита и Мадлен Каскаденов, братом двух маленьких девочек, Лукреции и Саломы, которых она приехала обучать.

Она оплевала сына людей, которые будут выплачивать ей зарплату!

Но тут она вспомнила о мертвом кролике и о слезах Фридерики. Кто бы ни был этот парень, он получил по заслугам!

Он, казалось, решил больше не вспоминать о случившемся и кивнул своим товарищам. Коротко поклонившись Сендрин, оба мужчины исчезли в тумане.

— Я здесь, чтобы встретить вас, — сказал он. — Я уже искал вас на берегу. — Он прислушался. Из тумана все еще раздавалось пыхтение паровоза. — Если поторопимся, мы еще успеем на этот поезд. Следующий будет только завтра утром.

С этими словами он схватил Сендрин за руку и потащил ее сквозь туман. Она следовала за ним совершенно ошеломленная, неспособная возражать, дерзить или сопротивляться ему каким-нибудь иным способом. Да и что еще она могла придумать? Она уже ударила и оплевала его, вряд ли она могла себя в этом превзойти. И уж наверняка выцарапать ему глаза прямо здесь, на улице, было бы для нее не лучшим дебютом в семье Каскаденов.

* * *

— Спальный вагон? — удивленно спросила она, когда кондуктор указал ей на вагон, в котором были зарезервированы места для нее и Валериана.

— Отдельное купе, разумеется, — поспешно проговорил Валериан, стоявший рядом с кондуктором на крохотной платформе Свакопмунда. — Мое купе рядом.

— Как долго длится поездка?

— Примерно двадцать восемь часов, фрейлейн, — нетерпеливо ответил кондуктор.

По приказу Валериана он задерживал отправление состава. Поезд опаздывал уже на полчаса, и остальные пассажиры недовольно ворчали. В первый раз Сендрин получила представление о том, что такое власть Каскаденов в этой стране.

— Так долго? — вырвалось у нее изумленно. — Для двухсот шестидесяти километров?

— Это если по прямой, фрейлейн, — пояснил кондуктор. — Путь по железной дороге составляет ровно триста восемьдесят два километра.

Валериан кивком дал ему понять, что тот может быть свободен. Кондуктор повернулся и пошел к локомотиву, а Валериан занялся размещением багажа Сендрин. Двери отдельных купе открывались на платформу, а не как обычно — внутрь вагона, в коридор. Во время поездки пассажиры в своих кабинках были полностью отрезаны друг от друга.

— Поезд идет через Карибиб и Окагандию — вот такой длинный маршрут, — объяснил Валериан и со вздохом добавил: — А поскольку скорость поезда всего лишь четырнадцать километров в час, неудивительно, что поездка столь длительна. Здесь, на Юго-Западе, на все нужно несколько больше времени, чем в других местах. Это первое железнодорожное сообщение в стране, открытое несколько лет