в лесу Кюни. Его попытка штурмом овладеть господствующей высотой обернулась неудачей. И в этом случае меньшинство помешало большинству осуществить задуманное.
Несколько часов спустя 1-я польская танковая дивизия предпринимает новую попытку контратаковать в районе Мезьера. Танковая дивизия поляков, обойдя группу Краузе, стремится перейти Лезон у местечка Конде.
За день до этого группа головных танков была остановлена нашими артиллеристами — 9 польских танков так и остались стоять у позиций немецких противотанковых орудий, догорая до самого утра. Но шальным снарядом оказался уничтожен и расчет противотанкового орудия.
Теперь путь для польских танкистов был свободен. А у нас просто не осталось сил воспрепятствовать их переходу через Лезон. Но и силы поляков были на излете, поэтому они и решили повернуть на север.
Танки спешно перебрасываются с высоты 195 на правый фланг дивизии — лишить поляков возможности нанести нам фланговый удар. С полдесятка машин несутся по разбитой дороге с запада на восток. Смогут ли? Успеют ли?
Нам везет. Прямо к группе головных танков поляков выдвигается только что прибывшая противотанковая рота под командованием оберштурмфюрера Хурдельбринка. Это первое боевое соприкосновение с противником истребителей танков, вооруженных длинным 7,5-см орудием «пантеры» на ходовой части «тигра» типа IV. За короткое время уничтожено 40 машин 1-й польской танковой дивизии. Только оберштурмфюрер Хурдельбринк лично подбил 11 танков. Прорыв удалось предотвратить.
Правый фланг дивизии в ходе дня 11 августа берут на себя части 85-й пехотной дивизии. Наконец-то можно снять с позиций ударную группу Краузе.
До того как группа Вальдмюллера успевает передать свой участок, она атакована в лесу у Кенэ 8-й канадской пехотной бригадой. И эта атака успешно отбита с тяжелыми потерями для канадцев.
12 августа 12-я танковая дивизия СС все же передает позиции на участке Потиньи 85-й пехотной дивизии.
Несколько сотен молодых, совершенно измученных в боях бойцов-мотопехотинцев выстояли в неравной борьбе с превосходящим по численности и материальному оснащению противником. Двум прибывшим с отдыха, свежим танковым дивизиям и пехотной бригаде так и не удалось сломить волю к сопротивлению 17–18-летних солдат и победить их.
В послевоенной литературе неудачи 2-го канадского корпуса принято списывать на счет наличия сети сплошных траншей на позициях и подразделений ПВО 3-го противовоздушного корпуса под командованием генерал-лейтенанта Пикерта. Такой подход в корне неверен. Была подготовлена всего одна «позиция», состоящая из окопов на высоте у Сен-Сильвена-Бретвиль-сюр-Леза, которая в случае организованного отступления 89-й пехотной дивизии могла быть использована в качестве запасной. Ход боевых действий на 8 августа даже дилетанту докажет, что использовать «подготовленные позиции» возможности не было. Кто же, в таком случае, занимал упомянутые «позиции»? Уж не те ли две сотни бойцов ударной группы Вальдмюллера? И эти так называемые «позиции» уж никак не могли повлиять на ход сражений. У нас просто не было столько людей, чтобы рассовать их по таким позициям. Далее следует упомянуть, что части 3-го противовоздушного корпуса были равномерно распределены по всему фронту в Нормандии и в первую очередь орудия использовались для борьбы с эскадрильями бомбардировщиков союзников. С начала вторжения англо-американских сил и до Фалезского котла на участке 12-й танковой дивизии СС не было ни одного зенитного орудия, которое использовалось бы для борьбы с танками противника. Утром 8 августа я сам лично видел последнюю батарею противовоздушного корпуса южнее Бретвиль-сюр-Леза. И эта батарея затем была переброшена на позиции западнее Фалеза.
Несомненно, 8,8-см орудия сослужили бы нам добрую службу для обороны против танков, но они подчинялись командованию сил люфтваффе, а не командованию сухопутных дивизий.
Неуспех 2-го канадского корпуса объясняется, прежде всего, неопытностью командования обеих участвовавших в наступлении дивизий, их нерешительностью в вопросах боевого применения танковых сил. Опытный командующий-танкист в первый же день наступления в рамках операции «Totalize» привел бы 4-ю канадскую танковую дивизию к победе. Атаки местного значения 9–10 августа совершенно необъяснимы, как необъяснимо и промедление, имевшее место 8 августа.
Наша дивизия выходит на отсечные позиции между Перьером и Фалезом. 85-й дивизии переподчинены несколько танков «тигр» 502-го батальона СС для боевого применения по обеим сторонам Потиньи.
Обстановка на западном участке фронта в Нормандии мне до конца неясна, однако не внушает сомнений, что не сегодня завтра линию фронта на участке Сены придется сдвинуть. Для длительной обороны у командующего группой армий «Запад» нет ни войск, ни материального обеспечения. С полуразбитыми пехотными дивизиями, довольствующимися конной тягой, невозможно успешно действовать против прекрасно оснащенных современных танковых дивизий противника.
Но пока этого не произошло, все штабы и костяк потрепанных в боях частей 12-й танковой дивизии СС, а также всевозможные интендантские части перебрасываются в район Эвре и Бернэ. Проводится подготовка для переброски не участвующих в боях частей и подразделений на восточный берег Сены.
Уцелевшие бойцы ударной группы Вальдмюллера приданы ударной группе Краузе. 13 августа боевая численность дивизии такова:
20 танков (включая и самоходные противотанковые установки);
1 взвод бойцов-мотопехотинцев на бронетранспортерах;
1 разведывательный дозор на бронеавтомобилях;
300 бойцов-мотопехотинцев;
1 батарея 8,8-см зенитных орудий — 4 орудия;
1 батарея 3,7-см зенитных орудий на самодвижущихся лафетах — 9 орудий;
1 рота 2-см зенитных орудий на самодвижущихся лафетах (14/26);
1 батарея тяжелых полевых гаубиц;
1 батарея 10-см орудий.
Смена позиции проходит неравномерно — отсутствуют тягачи. Со вчерашнего дня нет подвоза боеприпасов для артиллерии. Использовать огневую мощь в полной мере мы не имеем возможности.
Боеспособность 12-й танковой дивизии СО в целом составляет 500 бойцов, унтер-офицеров и офицеров.
Мы все сознаем, что все завершится либо нашей гибелью, либо пленом, но никто и не помышляет о прекращении сопротивления. Тезис о безоговорочной капитуляции Германии, принятый в Касабланке, гонит всех нас в бой. Разумеется, эту войну Германия проигрывает, но фронт необходимо удержать. Союзники должны усвоить, что нереальный принцип «безоговорочной капитуляции» здесь не сработает и что для переговоров с нами следует избрать иную основу.
Фанатиков среди моих боевых товарищей не было и нет, они хотят выжить и вернуться домой, по возможности, не калеками. Нет, нет, не фанатизм придает нам силы для дальнейшей борьбы, как это утверждает враг! Мы просто не имеем права сложить оружие до тех пор, пока чувствуем, что можем сражаться во имя нашей родины.
За день 13 августа штаб дивизии получает некоторое представление об обстановке на данный момент. Положение наших войск плачевно. Между Аржентаном, Фалезом и высотами Трюна и Шамбуа явно намечается обширное кольцо окружения, куда неизбежно угодят разгромленные немецкие дивизии. Явно просматриваются и готовые сомкнуться клещи. Единственная дорога, на которую еще можно рассчитывать, — шоссе, ведущее через Трюн и за ним крутыми изгибами взбирающееся на подъем. Но даже сейчас это шоссе не выручит нас, поскольку не подходит для отвода войск. Наскоро сколоченные из остатков частей и подразделений пехотные дивизии с их гужевой тягой неизбежно послужат помехой для пока еще сохраняющих подобие мобильности танковых частей. Катастрофа неумолимо приближается.
В ночь на 14 августа мы, в конце концов, получаем возможность хоть немного выспаться. Для многих моих верных боевых товарищей это последняя спокойная ночь в кругу своих. Глухие раскаты канонады — отзвуки бушующего западнее сражения долго не дают нам уснуть, но, в конце концов, усталость берет свое.
14 августа с утра я вместе с Вюнше, Краузе и Ольбеттером еду на участок северо-западнее Фалеза для определения новой линии обороны. Высота 159 севернее Фалеза — господствующая, и мы решаем
