расположить на ней ряд опорных пунктов. Далее наш «фронт» отмечен и другими заметными пунктами восточнее высоты 159 и до реки Див около местечка под названием Жор.
Мы не верим в «миролюбие» канадцев и сразу же приступаем к оборудованию опорных пунктов. Как следует из оценки обстановки в целом и рельефа местности, наступления союзников следует ожидать на участке между Жором и Фалезом. Канадцы образуют северное полукольцо окружения, а южное создается американцами в районе Аржентана. Как только оба полукольца сомкнутся, для обеих немецких армий это будет означать начало борьбы не на жизнь, а на смерть. С учетом этого я и мобилизую своих боевых товарищей на последнее и решающее сражение. И я не удивлен, что они воспринимают сказанное как нечто само собой разумеющееся. Они все прекрасно понимают, что иного исхода быть не может.
Около 14 часов вновь переживаем уже выпадавшее на нашу долю. Сотни «галифаксов» и «Ланкастеров» превращают позиции 85-й пехотной дивизии в братскую могилу. Артиллерия и противотанковые вооружения смяты, уничтожены бомбами. Наступление против 85-й пехотной дивизии проводится силами 1-й польской танковой дивизии, 4-й канадской танковой дивизии и 3-й канадской пехотной дивизии.
Танки 2-го канадского корпуса выстроились как на парад — каре к каре. Танкисты ждут приказа своих командиров. А командиры используют тактику асфальтового катка — они рассчитывают просто раздавить обороняющихся. Отчего канадцы решили избрать именно такую, инертную тактику, мне до сих пор не ясно. Вместо того чтобы бросить на противника разрозненные группы танков, давая им возможность для маневра, для использования огневой мощи в полной мере при подавлении оборонительных позиций противника, они заставляют их, переваливаясь с боку на бок, тащиться по заболоченной местности. В результате бездарно растрачивается драгоценное время, а проку — ноль.
Оснащенные самым современным оружием канадские дивизии вечером первого дня наступления севернее своих намеченных целей. И на этой фазе наступления канадцы предпочитают использовать танки исключительно для непосредственной поддержки пехотинцев. Ни огневая мощь, ни мобильность в полной мере не используются.
Канадское командование каким-то образом обходится без долгосрочного планирования. Не было ни одной наступательной операции, где присутствовала бы оригинальность решения, присущая по-настоящему одаренному полководцу. Их планирование сводится к массовому использованию крупных сил уничтожения. И никогда еще разгром находящихся в обороне дивизий не приводил к значительному прорыву. Как только авангард наталкивался на яростно обороняющегося вне пределов зоны уничтожения, он сразу же терял инициативу и начинал распыляться, увязая в мелких схватках. И весь ход боевых действий только подтверждает мою точку зрения.
Во второй половине дня ближе к вечеру первые танки канадцев атакуют слабо обороняемые позиции севернее Фалеза. Атака сил 4-й канадской танковой дивизии и 3-й канадской пехотной дивизии захлебывается, натолкнувшись на сопротивление нашей некогда непревзойденной по части боеспособности 12-й танковой дивизии СС. Боевой дух 500 бойцов-мотопехотинцев переламывает ход наступления двух неприятельских дивизий. Высота 159 остается в руках горстки бойцов.
Ночью объезжаю все опорные пункты фронта и объясняю моим ребятам положение двух наших армий. Теперь они знают, что им поручена оборона северного крыла вытянутой, словно шланг, линии и что от их упорства впрямую зависит возможность благополучного отвода наших измотанных в боях частей и подразделений.
На рассвете 20–30 человек из 85-й пехотной дивизии добираются до опорного пункта высоты 159 и, не дожидаясь приказа, занимают оборону. Под покровом ночи этой группе удалось незаметно миновать позиции противника. Мы на своем «Фольксвагене»-вездеходе встретили несколько отставших от остальных бойцов, среди них был и один раненый.
Канадцы продолжают наступать. Скоро высота 159 уподобляется кипящему котлу. Снаряд за снарядом вгрызаются в землю, оголяя некогда поросшую деревьями горку. Наши танки стоят в засаде, дожидаясь, пока из-за пелены дыма выползет стальная стена бронированных чудовищ противника. И вот — первые вражеские танки уже дымятся на подходах, а вражеские пехотинцы норовят вжаться в землю от вездесущего прицельного огня наших пулеметов. Неужели у нас еще остаются нервы? Неужели нас еще можно считать людьми? А ведь мы уже просто не слышим ни разрывов, ни бесконечного воя мин и снарядов. Но зато любое шевеление, малейшее движение на той стороне заставляет нас затаить дыхание. Что это там? Не танки? Уж не повторяется ли вчерашний спектакль? Или секунду спустя над нами залязгают гусеницы? Но ничего похожего не происходит. Вражеские танки предпочитают держать дистанцию — не идут на наши позиции, и все. Так и остаются на подступах к высоте 159.
У Жора и Перьера противник проводит серию атак, пытаясь овладеть переходом через Див.
Немногие боеготовые танки уже переброшены на наиболее серьезные участки, благодаря умелым действиям их экипажей атаки врага захлебываются.
Значительный вклад в успех обороны внесли артиллеристы 3-го дивизиона, случайно обнаружившие небольшой склад боеприпасов в районе Фалеза — так что теперь снаряды экономить не приходится. Позиции севернее Фалеза остаются в руках наших бойцов.
Задолго до восхода солнца мы уже готовы встретить врага восточнее Фалеза. Логика нашего противника для нас непостижима. С какой стати пускать на ветер такую уйму бомб и снарядов только ради разгрома несчастной 12-й танковой дивизии СС? Вполне достаточно пустить на нас и по нам танки на полном газу, и все — можно считать, что нас нет. Но враг не предпринимает ничего подобного. До второй половины дня мы успешно отражаем все атаки. В боях за высоту 159 гибнет командир 2-го батальона 12-го танкового полка штурмбанфюрер Принц. И снова на моих глазах гибнет мой еще один старый боевой товарищ. Мы с Принцем, начиная с 1940 года, прошли все поля сражений. Он погиб при артобстреле.
Штурмовики союзников атакуют лесной массив Буа-дю-Руа, вгоняя ракету за ракетой в полусгоревший лес. Самолеты подбивают и несколько наших танков восточнее высоты 159. Между Версенвилем и высотой 159 встречаю Макса Вюнше, который докладывает о том, что на нашу высоту надвигаются танки неприятеля. Макс Вюнше уезжает. И вдруг меня пронзает страшная, жгучая боль, кровь заливает лицо. Инстинктивно отпрыгнув в сторону, я оказываюсь позади моего вездехода. Осколок снаряда попал мне в голову, разорвав кожу на ней. Тупо оглядываю дорогу и не вижу нашего вездехода. Машина исчезла. Нет нигде и Макса Борнхефта — я один. Но ни на минуту я не задумался о том, что меня бросили. Мои товарищи меня никогда не бросят.
Танки приближаются. Ползу вдоль по кювету, стремясь уклониться от направления вражеской атаки. «Шерманы» уже ведут перестрелку с нашими танками, стоящими на более выгодной позиции на склоне. Макс Вюнше уж об этом позаботился. У меня над головой свистят танковые снаряды.
Не верю глазам — Макс Борнхефт возврашается. Мчится вниз по дороге, невзирая на огонь, чтобы вызволить меня отсюда. Я отчаянно машу ему. Дорога видна хорошо, она проходит как раз поперек неприятельского фронта. Перед машиной Макса и позади нее ложатся снаряды, но моему водителю они, похоже, нипочем. Макс останавливает вездеход, и я, оттолкнувшись руками от дна кювета, вскакиваю в машину. На бешеной скорости доезжаем до спуска. Нас встречает Макс Вюнше, это он корректировал огонь танкистов. Мне срочно подбривают волосы на голове, делают пару уколов, и я снова руковожу боем.
Упорно защищаемая высота 159 переходит в руки неприятеля только во второй половине дня. Оставшиеся в живых наши бойцы отходят на участок От.
Оберштурмфюрер Хаук (командир танковой разведгруппы) докладывает об атаках 1-й польской танковой дивизии под Жором. Поляки пытаются овладеть переходом через реку. Все атаки отбиты. Во второй половине дня части 2-й канадской пехотной дивизии прорываются в Фалез. 6-я бригада под командованием бригадного генерала Янга, наконец, сумела овладеть городом Вильгельма Завоевателя. Но в превращенном в руины городе не утихают бои.
С наступлением темноты дивизия оставляет оборонительный рубеж и отходит к участку От. Новая линия обороны протянулась через Морто на Дамленвиль и до Фалеза.
День 17 августа начинается с новых атак 1-й польской танковой дивизии на Жор. 3-я батарея 12-го зенитного дивизиона почти вся уничтожена. Смертельно ранен командир батареи унтерштурмфюрер Хартвиг, оставшиеся бойцы оттеснены на восток.
Неприятель, перейдя Див, наступает на юго-восток. Теперь на пути в Трюн и Шамбуа у 1-й польской танковой дивизии уже нет ни одного сплоченного соединения. Фалезский котел можно захлопнуть.
