что Он знает, что когда ты дотронешься, — а ты это сделаешь, — твои глаза откроются, и ты станешь точно такой же, как Бог, познав Добро и Зло. Ну давай же, попробуй!»
«О, я не могу», — говорит Ева. «Ну конечно же, можешь», — отвечает он. «Нет, нет, мне правда нельзя», — возражает она, и так это продолжается дальше. Но тогда Змей говорит: «Что же это за Бог, который не хочет, чтобы его дети выросли? Какой же родитель не хочет, чтобы его дети стали совсем взрослыми, как он сам? Итак, в конце концов она, конечно, делает это, и весь ад вырывается на свободу. Если можно так выразиться».
Кейт потрясла головой. Какое отношение все это имеет к ее отцу? Или к ней? Но настоятель еще не закончил.
— Мужчина обвиняет женщину, женщина обвиняет змея. Но в результате их всех выбрасывают из Рая. А Бог помещает ангела с пылающим мечом на восточной стороне и говорит ангелу: «Человек теперь, как один из нас, он познал Добро и Зло. Ему нельзя позволить прикоснуться еще и к Дереву Жизни, ибо тогда он будет жить вечно».
Кейт подумала об исследованиях своего отца.
— Но давай-ка предположим, — продолжил настоятель, — всего лишь предположим, что единственный путь для Человека вперед — это путь назад, к другому дереву. В конце концов, он же съел уже первый плод, не так ли? И теперь ничего с этим не поделаешь. Предположим, что единственный способ исправить дело — это добраться до другого плода?
Настоятель закончил свой рассказ и посмотрел на Кейт. Потом снова заговорил своим собственным голосом.
— Так он говорил со мной, а я слушал. — Лицо его было кротким и печальным.
К Кейт вернулся дар речи.
— Я не понимаю, — сказала она.
— Слушай меня, — велел настоятель. — С самого своего начала Человек пытался победить тьму. Твое поколение ничего не знает о тьме. Ты знаешь, почему люди боятся темноты? — осведомился он непринужденным тоном.
Кейт не собиралась отвечать на этот вопрос, да настоятелю, по-видимому, и не требовался ответ.
— Это потому, что только в темноте, в абсолютной темноте, а не при свете луны и звезд или при свете лампы — только в темноте мы понимаем, кто мы такие на самом деле.
Кейт хотела было спросить, какое это все имеет значение, но настоятель продолжил:
— Человечеству пока что не удалось победить абсолютную Темноту. В каждом поколении есть те, кто верит, что вечная жизнь — это единственный путь вперед для человечества. Существо, которое было Эдвардом Келли, действует через таких людей. Но он хочет бессмертия только для себя. Бессмертия плоти, а не души. А для этого ему нужно тело.
— Тело? — эхом повторила Кейт.
— Это не простая вещь, — заметил настоятель. — Он пытался много раз и терпел неудачу. Ему нужно не просто любое тело — оно должно быть молодым. И это должно произойти не где-нибудь, а именно здесь.
Кейт показалось, что она попала в какую-то причудливую вселенную, где ничего не имеет смысла.
— Почему? — спросила она, имея в виду — почему здесь, в центре Манчестера?
Вместо ответа настоятель повернул голову. Проследив за его взглядом, Кейт увидела, что он смотрит на Камень ангела над склепом.
— Камень ангела, — произнес он с благоговением. — Символ самого Человека — вечная душа, пойманная в смертную оболочку, как в ловушку. Он старше церкви, намного старше. Никто не знает, сколько ему лет на самом деле.
Кейт едва видела очертания ангела. В руках у него свиток, а не меч, вспомнила она.
— «В твои руки, о Господи, предаю душу свою», — процитировал настоятель. — Вот что означают эти слова. Акт воплощения и акт смерти. Жизнь и Смерть.
— Я не знаю, что вы имеете в виду, — в отчаянии вымолвила Кейт.
— Он был здесь все время! — почти весело произнес настоятель. — А мы и не знали. Чтобы ритуал сработал, его нужно совершать в присутствии ангела. Чтобы душа вселилась в тело навсегда — вечное пламя в смертной оболочке. Конечная тайна.
Настоятель снова обратил взор к Кейт. У нее было такое чувство, словно она пытается пробудиться ото сна.
— Но — как? — спросила она. Он не ответил, и тогда она закричала: — Что я должна делать?
— Ты должна быть здесь, — ответил настоятель. Потом картинка на мониторе опять зарябила и исчезла. Кейт тупо смотрела на погасший экран.
Ей очень хотелось уйти, но она ведь так ничего и не нашла. Она не продвинулась в поисках отца. Она не может сейчас уйти, у нее накопилось слишком много вопросов. Но в соборе пусто. Здесь никого нет.
И тут она услышала какое-то движение у себя за спиной и резко обернулась. Из гробницы лился мерцающий свет, и голос читал нараспев. Она мгновенно повернулась к монитору, но на экране по-прежнему не было никакого изображения. Кейт осталась наедине с мерцающим светом и пением, доносившимся из склепа.
Как только Кит вошла в церковь, она услышала голос настоятеля, но не могла понять, откуда он доносится. Сначала она услышала только звук и пошла на него, но потом ее поразили слова, и она остановилась, прислушиваясь.
— «Одна сторона скалистой цитадели образовала огромную пещеру, в которую вели сто ртов, из которых струилось столько же голосов».
Кит сразу же узнала этот отрывок. Он был из «Энеиды», в которой Эней спускается в подземное царство. Мальчикам не полагалось читать эту книгу из-за того, что там изображалась загробная жизнь, но все равно они ее читали. Несмотря на это Кит была поражена, когда услышала, как эту книгу читают в церкви вслух. Она пошла на голос настоятеля, хотя это было нелегко, так как эхо отдавалось в церкви и звучало, как сто голосов Сивиллы.
— «А теперь пришло время спрашивать о вашей судьбе…»
Кит заметила тусклый свет, который, казалось, пробивался из-под пола. Она вздрогнула, заметив вдруг, что люк в склеп открыт. Так это там настоятель занимается своей черной магией?
Рука Кит невольно потянулась за шпагой. Она присела на корточки, потом легла на живот и поползла к открытому склепу.
— «Сивилла стояла перед ними, и ее неистовое сердце билось в экстазе. Чем больше пыталась она потрясти великого бога, тем сильнее он напрягал ее пенившийся рот, пока сто огромных ртов ее обиталища не дали ответ ветру…»
Кит наконец одолела последние дюймы. От того, что она увидела, у нее душа ушла в пятки и забегали мурашки по спине.
Настоятель стоял, читая нараспев над телом Саймона, который лежал на надгробии, завернутый в окровавленное покрывало. Вокруг него горели четыре свечи — в головах и ногах, слева и справа от тела. Он не шевелился.
«Он мертв, — подумала Кит, — настоятель убил его». Она знала, что нужно бежать за помощью, но не могла сдвинуться с места. Казалось, эта сцена впечаталась у нее в мозги. К своему ужасу, она заметила, что в гробнице мертвые животные. Петух был подвешен за лапы, и его кровь медленно капала на пол, а в углу лежал труп кошки. Может быть, на одеяле Саймона кровь животных? Он действительно мертв? А если так, то почему настоятель декламирует над ним?
— «Ни один человек не войдет в потаенные места земли, прежде чем сорвет золотую листву…» — прочел настоятель и положил цветущую ветвь на грудь Саймону, а потом, по- видимому, вложил что-то ему в рот.
«Сделай же что-нибудь!» — сказала себе Кит и так сжала кулаки, что побелели костяшки пальцев.
Настоятель поднял голову, и Кит в тревоге прижалась к полу. На нем было ритуальное одеяние — это Кит поняла: такой одежды она никогда прежде не видела.
— «Легко спуститься к озеру, где нет птиц», — читал он нараспев, затем что-то поднял в левой руке.
Распластавшись на полу, Кит не смогла разглядеть, что это за предмет.
— «Тогда земля взревела под ногами, поросшие лесом скалы затряслись, и собаки завыли во тьме… — простонал настоятель. — Здесь начинается дорога, которая ведет к кипящим водам Ахерона…»
И тут Кит увидела, что именно сжимает в руке настоятель — нож.
Вскочив на ноги, она плавным движением выхватила из ножен шпагу. Вот оно, наконец! Пришло время выяснить для себя, герой она или трус.
— Доктор! — закричала она во всю мочь. — Что вы делаете?
Настоятель смотрел, как она несется вниз по ступеням, размахивая шпагой.
Глаза у него были совершенно черные, как камень обсидиан. Мгновение они стояли пораженные, не отрывая глаз друг от друга, но не успела Кит заговорить, как ослепляющий яркий свет залил склеп.
Кейт озиралась по сторонам, но больше не видела настоятеля. Было темно, свет просачивался только из склепа. Нет, в склеп она не пойдет. Ни в коем случае.
— «На темном дереве спрятана золотая ветвь, — нараспев читал голос. — Ни один человек не войдет в потаенные места земли, прежде чем сорвет золотистую листву с этого дерева…»
«Ни за что», — мысленно повторила Кейт. Она начала пятиться от склепа. Она не знала, что происходит там, внизу, и ей было все равно. Сейчас ей нужно выйти на улицу, сказала она себе, и позвать полицию.
— «Тогда земля взревела под ногами, поросшие лесом скалы затряслись, и собаки завыли во тьме…»
«Это похоже на мессу, — подумала Кейт, — или на погребальный ритуал. Какой-то ужасный обряд над усопшими».
Она отступила еще на несколько шагов и чуть не вскрикнула, наткнувшись на что-то твердое.
— «Легко спуститься к озеру, где нет птиц», — читал голос.
Обернувшись, Кейт разглядела компьютерный пульт, с которого управляли всем освещением в соборе.
— «Здесь начинается дорога, которая ведет к кипящим водам Ахерона», — завывал голос, но тут другой голос вдруг заговорил прямо в ухо Кейт, так что она подскочила.
— Кейт, — сказал он. — Твое поколение ничего не знает о Тьме, но мое ничего не знает о Свете.
Кейт резко повернулась, отчаянно стараясь понять, откуда исходит голос, но слышала лишь слова, доносившиеся из склепа. И вдруг она поняла, что это один и тот же голос. Настоятель был внизу, в склепе, где читал нараспев, и одновременно он был наверху и беседовал с Кейт.
В голове у Кейт одна мысль с бешеной скоростью сменялась другой, но прежде чем она смогла хоть немного разобраться в том, что происходит, зазвучал третий голос, который громко воскликнул:
— Доктор! Что вы делаете?
И это был ее собственный голос.
Шок заставил Кейт действовать. Пальцы ее защелкали переключателями на пульте.
И тотчас же собор залился ярким светом. Она включила прожекторы на полную мощность, и синий свет в тысячу ватт засверкал из склепа. Осмелев, Кейт ринулась к каменным ступеням.
При слепящем синем свете Кейт могла разглядеть лишь очертания — почти как на негативе. На надгробии лежала фигура, а за ним извивался и корчился в ярком свете настоятель.
— Что вы сделали? — вскричала она, сбегая по ступенькам.
