изображенных сцен и истории, которые стояли за этим, а также историю сокровищ, расставленных вдоль стен, и других, еще не разобранных и оставленных там, где их нашли. Она слышала только его голос, величие этой гробницы принадлежало ему. Он нашел ее и открыл миру и говорил о ней, как будто это был альбом семейных фотографий.
– Мы фотографируем каждый предмет, – рассказывал Джош, – записываем его описание, присваиваем ему каталожный номер, заворачиваем и укладываем в корзину, потом поднимаем на поверхность, грузовиком доставляем до Нила, где все грузится на катер и отправляем по реке в Каирский Египетский музей. Каждый из этих предметов бесценен, разумеется, поэтому, как ты видела; долину патрулируют части египетской армии.
– У тебя есть представление, сколько здесь предметов? – спросила Анна.
– Еще нет. По предположениям, около десяти тысяч.
Анна попробовала представить себе, что значить составить документы и вывезти эти многочисленные предметы, от крошечных резных фигурок до настоящих тронов, покрытых листовым золотом и драгоценными камнями. Джош сказал, что это займет месяцы, может быть, год. Ей захотелось знать, сколько же времени он пробудет в Египте.
Они прошли в последнюю комнату с огромным каменным саркофагом в центре; здесь еще требовалось установить леса и лебедку, чтобы рабочие могли поднять каменную крышку и вынуть мумию фараона. Вдруг Анна почувствовала головокружение от духоты.
– Подожди минутку, – сказала она и, закрыв глаза, прислонилась к стене.
– Боже мой, извини, – сокрушенно сказал Джош. Он взял ее за руку и подвел к каменному выступу, шедшему вдоль одной стены. – Посиди здесь, выпей еще воды. Сейчас поднимемся наверх, как только тебе станет легче. Извини, я увлекся и забыл, что не все привыкли здесь находиться. – Он сердился на самого себя, и Анна поняла это по его голосу.
– Я могла бы попросить тебя приостановиться, – сказала она, улыбаясь, – но не захотела. Я никогда не видела ничего более великолепного.
Джош сел рядом с ней.
– Действительно, такого больше нет нигде. Но мы могли бы разделить осмотр на два-три дня.
– Нет, так лучше всего. – Анна оглядела квадратную комнату. Здесь было меньше рисунков, на потолке золотые звезды на синем фоне, а стены покрыты письменами из Книги мертвых. – Я хотела бы быть поглощенной этим, – проговорила она. – Я хотела бы затеряться здесь.
– Почему? – спросил Джош.
Впервые он спросил прямо о ее чувствах, и Анна инстинктивно отпрянула. Встретилась с ним глазами и отвела взгляд, потому что ей стало стыдно.
– Чтобы стать частью этого, – сказала она через некоторое время. – Чтобы почувствовать, как ты воспринимаешь это. Я думаю, ты позволяешь этой работе поглотить тебя так же, как я позволяю юриспруденции поглотить меня, и я подумала, что если бы могла быть полностью поглощена всем этим, как ты, то смогла бы понять эту часть тебя, а я знаю, что ты понимаешь меня. И еще, – торопливо продолжала она, не давая Джошу времени что-то сказать по поводу ее слов, гораздо более откровенных, чем все, что она когда-либо говорила ему или еще кому-то, – когда я путешествую, мне нравится становиться как бы частицей страны, в Египте это значит хаос каирских улиц или кафе в Луксоре или невероятное величие гробницы.
Джош кивнул.
– Теперь ты чувствуешь себя лучше?
– Гораздо лучше. Спасибо. Я посидела и это помогло. Я хотела бы узнать об этой комнате.
Он прошел вдоль стен, переводя некоторые строки, а потом присел рядом с саркофагом, провел пальцами по резным изображениям Исиды и священных животных, рассказывая легенды о них. Анна чувствовала себя, как ребенок, которому рассказывают сказку на ночь: в тепле и безопасности, словно укутанная в одеяла и убаюканная его голосом, воссоздающим чудесный, древний мир.
– Обед, – вдруг сказал Джош. Анна смотрела непонимающими глазами, как будто проснулась. – Мы вернемся в Луксор. – Он пытливо посмотрел на нее, когда она встала рядом с ним. – Мы можем вернуться сюда после обеда или, если хочешь, завтра и в любой день; здесь есть десятки других гробниц, некоторые совсем не такие, как эта, храмы и памятники, в зависимости от того, что ты хочешь посмотреть.
– Или? – спросила Анна.
– Или мы могли бы пойти куда-нибудь, – прямо ответил он. – Неважно куда, здесь у нас орды туристов, Долина царей – не место для уединения. Как и Луксор.
Анна кивнула.
– А куда ты хотел бы поехать?
– На реку. Один друг предложил мне свою лодку, пока он в отъезде. Мы могли бы посмотреть ту часть Египта, которую другим путем никак не увидишь.
– И быть в уединении? – с улыбкой спросила Анна. – С двумя сотнями других катеров и лодок?
Он усмехнулся.
– Они держат расстояние, а мы не собираемся устраивать лодочных сборищ.
После короткой паузы Анна сказала:
– Мне бы этого очень хотелось.
– Хорошо. – Джош провел ее обратно к каменной лестнице на ослепительное, безжалостное солнце. – Итак, обед на реке. Как только соберешься, мы отправляемся.
Лодка носила имя «Хапи», в честь бога Нила. Это была небольшая яхта, ослепительно бело-зеленая в солнечном свете. На палубе были шезлонги и две каюты, а внизу кубрики для команды из трех человек.
