расположились Бонд и Эбби, и замыкал их компанию Флинн.
Девушка легонько пробежалась пальцами по рукаву его смокинга.
— Где ты его достал?
— Да есть в городе местечко, где их дают напрокат, — небрежно отозвался Флинн.
— Ясно, — сухо проговорила Эбби. — Как тебе, однако, повезло: просто, сшит по твоей фигуре! — Неужели он думает, что она, полная идиотка и не сумеет отличить дорогой костюм от ширпотреба? Его смокинг явно не с чужого плеча.
Свет в зале сделался более приглушенным, и под последние шорохи усаживающейся публики Флинн проговорил:
— Ну, во всяком случае, ношу я его с достоинством. А твой Бойд, выглядит простофилей. Его дурацкое самодовольство, случайно не связано каким-нибудь боком с тобой? — Парень быстро отвел ноги назад, заметив, что над его ботинком угрожающее зависла туфелька Эбби с каблуком-шпилькой. — Держу пари, я попал в яблочко, — пробормотал он. — А знаешь, зря ты выбрала такие высокие каблуки. Это из-за них он выглядит неподходящей тебе парой.
— А кто знал? Я готова была поклясться, что он выше ростом, — не сдержавшись, проворчала она.
— Не волнуйся, ты тут ни при чем, это он просто внезапно скукожился. В тот первый вечер, когда он к вам зашел, ты бегала вокруг него на цыпочках и все равно смотрела на него снизу вверх. Не помнишь? Я еще удивлялся, куда подевалась твоя девичья гордость.
Появился дирижер. Поднял палочку. К великому облегчению Эбби, Флинн оказался вроде бы знаком с правилами поведения в консерватории. В течение всего рахманиновского фортепианного концерта он не промолвил больше ни слова. И не аплодировал там, где не надо.
Эбби почти не слышала музыки. Она погрузилась в обдумывание разрозненных обрывков информации, собранных за неделю. К тому времени, когда приблизился антракт, она едва могла усидеть на месте от нетерпения.
— Мне надо поговорить с тобой, — шепнула она Флинну, когда еще звучали последние аккорды первого отделения концерта.
— Шшш, — прошипела женщина сзади них. Флинн только вскинул бровь. И сразу после того, как раздался гром аплодисментов, решительно встал и протянул девушке руку. Бойд только, через несколько секунд заметил, что Эбби ушла. И когда оглянулся, они уже находились возле выхода из зала.
— Наконец-то нам удалось стереть глупую блаженную улыбку с его лица, — проворчал Флинн.
Узкая юбка Эбби не позволила ей быстро идти. И когда они добрались до фойе, их уже окружала шумная толпа. Флинн остановился, но девушка покачала головой и потянула его за руку.
— Наедине.
— Надеюсь, мы с тобой будем говорить не о Бонде? Потому, что если ты привела меня сюда, чтобы сказать, что вчера гуляла с ним, то я уже об этом знаю.
— А твое, какое дело, встречаюсь я с Бондом или нет? — резко осадила парня Эбби.
— Мне, конечно, все равно, если только ты не рассказала ему о своем плане. — Он широко распахнул дверь фойе, выходившую на просторный внутренний дворик театра.
— С какой стати я ему буду что-либо рассказывать? Знаешь, вся эта история с комитетом фонда, похоже, шита белыми нитками и выдумана для отвода глаз. Что скажешь?
— Для отвода глаз? И Бонд с ними заодно? Ладно, не смеши меня.
По дворику в разные стороны разбегались аллейки, обсаженные высокими деревьями. Кое-где, в местах их пересечения, виднелись клумбы с цветами. Флинн так быстро повел Эбби в противоположную часть двора, подальше от толпы, что, когда он усадил ее на уединенную скамью под сенью старой шотландской сосны, девушка совсем запыхалась.
— По-моему, ты должен предупредить отца, Флинн.
— О чем?
— Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется... — Эбби глубоко вздохнула, — ... что моя мать просто использует твоего отца, чтобы привлечь внимание другого мужчины к тому, какая она привлекательная, и заставить того понять, что более подходящей жены ему в городе не отыскать.
— С чего ты это взяла? — Брови у него высоко взлетели.
— «С чего... с чего... » Ты не можешь сказать что-нибудь более умное? Не имеет значения. Дело в том, что этот другой мужчина должен был сделать предложение моей матери много лет назад, но до сих пор телится.
— Ты думаешь?..
Они стояли на покрытой гравием дорожке лицом к лицу и говорили почти шепотом. Эбби пыталась разглядеть выражение его глаз, но в тени деревьев царил вечерний сумрак, и нельзя было определить, принимает ли он ее слова всерьез. Она, набрала побольше воздуха, собираясь привести доводы в доказательство сказанного, но в этот момент, рука Флинна обвилась вокруг ее талии.
— Что?.. — только и успела произнести Эбби, прежде чем парень, прижал ее тело к своему.
— Молчи и делай вид, будто ничего особенного не происходит.
Можно подумать, он ей оставил выбор. Флинн так крепко обнял ее, что она с трудом дышала. А уж о том, чтобы отодвинуться, и речи не было. Даже рукой не пошевелишь! Ну и хватка у него, словно клещами схватил. А надо бы, влепить ему оплеуху! Неожиданно Флинн свободной рукой повернул ее лицо к себе и прижался губами к ее рту.
«Молчи и делай вид»! Хорош гусь, нечего сказать! Ну, погоди у меня, дай только освободиться! Однако Флинн и не думал отпускать Эбби. Более того, его пальцы поглаживали теперь мягкие прядки волос на висках, выбившиеся из прически, а язык осторожно обводил контур ее губ. «Делай вид, будто ничего особенного не происходит», — уже гораздо менее сердито напомнила она себе и расслабилась в его объятиях.
Такое поведение вроде бы удивило Флинна, потому что на секунду-другую он напрягся, но потом с коротким смешком громко выдохнул воздух из груди. Следующий поцелуй был уже совсем иным. Страстным, требовательным и возбуждающим. И продолжался он целую вечность.
Когда, наконец Флинн отпустил Эбби, та зашаталась и едва не шагнула в сторону острых иголок шотландской сосны, но парень успел схватить девушку за руку и удержал ее на дорожке.
— Ты в порядке? — спросил он. В заботливом тоне его явно слышался смех.
— Какого черта! Что это вдруг на тебя нашло? А ну-ка, давай говори!
— Больше всего это напоминало поцелуй, — пожал он плечами и слегка покачал головой, словно сам не понимал, что произошло. — Впрочем, спасибо за сотрудничество. Ты достойно отыграла свою роль.
— Какую роль? Может, все-таки объяснишь, что происходит?
— Кто-то шел по дорожке. Мы с тобой секретничали, и я подумал, что будет лучше, если мы притворимся, будто заняты, более невинным делом.
— Действительно, трудно придумать, более невинное занятие. — Она сердито топнула ногой. — Ну, ты даешь, Флинн!
— Никому не придет в голову остановиться и разглядывать обнимающуюся парочку. Это в высшей степени невежливо. Кроме того, мужчины в смокингах все похожи друг на друга, а твое платье слилось с темнотой. И лицо твое, я успел закрыть рукой. Никто не догадается, что это были мы.
— Ну, допустим. Однако теперь, пока не появился кто-нибудь еще, может, закончим разговор? — слегка расслабившись, холодно проговорила она.
— А никто больше не появится. Антракт кончился. И если мы не поспешим, Бонд поднимет на ноги полицию.
Флинн был недалек от истины. Дирижер уже поднялся на подиум, когда запыхавшаяся Эбби проскользнула на свое место. Бойд, прикрыв рот программой, прошипел ей на ухо:
— Я уже собирался идти разыскивать вас.
Она состроила страдальческую гримасу и принялась рассеянно помахивать программой, в надежде охладить пылающие щеки.
При первых жалобных звуках фагота, начинающего «Болеро», Флинн пробормотал:
— Кстати, что ты нашла в Бойде, кроме разве очаровательных залысин?
