поставлена последняя точка. В этом случае я могла бы полностью отдаться новой работе. Если все пройдет удачно, и я найду недостающую информацию в библиотеке Чендлер-колледжа, к августу я отдам диссертацию в переплет.
— Вполне возможно, где-нибудь откроется неожиданная вакансия. Знаете, такое нередко случается. И если вы хотите, я буду держать уши востро.
— Спасибо, Дейв. Я обязательно зайду повидать вас. — И Эбби направилась к бару, который был устроен в дальнем конце гостиной.
Бармен обернулся к ней и потянулся за стаканом.
— Что, могу предложить тебе, Эбби?
Она вздрогнула от неожиданности, но тут же мысленно посмеялась над собой. Глупо, ей-Богу, удивляться! Флинн живет поблизости и может появляться где угодно. Тем более что за стойкой бара в Эштон-корте он смотрелся вполне прилично. При стечении такого огромного количества гостей хозяйке дома, Синтии Тэлбот, наверняка пришлось несладко, и тут чем больше помощников, тем лучше.
— Тоник, — наконец удалось выговорить Эбби. — И мне нужно поговорить с тобой.
— Мне тоже. Но, давай сделаем это чуть позже, ладно? Скоро все немного успокоятся, и я смогу сделать перерыв. А, кроме того, ведь ты не хочешь, чтобы тебя видели прилипшей к бару.
— Почему? Люди подумают, будто я пьяная?
— Или, опьяненная любовью, — предположил он, широко улыбнувшись, и отвернулся смешивать мартини.
Опьяненная любовью, к нему? Флинн ничуть не изменился, хотя внешне вроде бы и повзрослел, подумала Эбби. Показать бы ему язык — да как-то несолидно в таком обществе.
Девушка принялась прогуливаться по комнатам, приветствуя старых друзей и узнавая от них всевозможные новости и слухи. И тех и других хватало. Легко представить, какая поднимется буря, когда невероятное известие о свадьбе Дженис и Фрэнка выплывет на поверхность. История распространится по городу как снежный ком. В этом можно не сомневаться. И с каждым пересказом она будет обрастать все новыми и все более, дико-винными подробностями. Эбби с трудом уняла побежавшую по телу нервную дрожь.
Прошел почти час, прежде чем Флинн, наконец, освободился. Небрежно маневрируя среди гостей, он продвигался к ней через переполненную гостиную. Рукава белой рубашки еще оставались закатанными до локтя, но, по крайней мере, хоть догадался затянуть винного цвета галстук. Темно-серые брюки со стрелкой, правда, не обтягивали бедра, как джинсы, в которых он работал днем, но выглядели не менее привлекательно... Эбби вдруг поймала себя на том, что не может отвести взгляда от Флинна.
Если какой-нибудь посторонний наблюдатель в эту минуту наблюдал за ней, то, наверное, удивился, почему это Эбби Стэффорд неожиданно так заинтересовалась простым барменом. Девушка буквально заставила себя повернуться к нему спиной и принялась разглядывать акварель, висевшую над антикварным комодом.
Она кожей почувствовала, что Флинн подошел к ней и встал рядом, но продолжала неотрывно смотреть на картину. Все лучше, чем смотреть на него!
— Очаровательно, не правда ли? — раздался за спиной тихий голос, и Эбби едва не рассмеялась: именно таким выспренним тоном обычно говорят в художественных галереях. Но, что правда, то правда!
— Великолепно, — сдержанно согласилась она. — Для акварели она необычайно глубокая и насыщенная.
— Ты так думаешь? Впрочем, ее действительно на удивление высоко оценили. В прошлом году на фестивале искусств Чендлер-колледжа эта акварель получила награду Рейноддса, как «Лучшая на выставке». Поэтому и висит здесь.
— Вот как! — Она уставилась в угол картины, чтобы разглядеть табличку с фамилией художника, но ее закрывала от нее объемистая женщина в огромной шляпе с перьями. — И кто нарисовал ее?
— Я, — ответил Флинн. — Но хватит об искусстве. Ты хотела поболтать. Пока никто не видит, не улизнуть ли нам, на свежий воздух?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Прежде чем Эбби успела возразить, Флинн взял ее под локоть и вывел на террасу. По правде говоря, девушка и не сопротивлялась. Совершенно неожиданно в гостиной стало нестерпимо жарко.
Флинн, оказывается, рисовал! Фрэнк Грэйнджер пусть и не в лоб, но сказал ей об этом сегодня утром. А она, глядя на свежепокрашенные доски в доме Пауэллов, сделала поспешное и неверное заключение.
— Ох, идиотизм, — проговорила она. — Как я могла забыть, что на стенах уборной для девочек ты не писал какие-нибудь непристойности, а рисовал карикатуры, чем и навлек на себя ужасный гнев!
— В один прекрасный день они, надеюсь, пожалеют, что закрасили стену вместо того, чтобы сохранить мои первые шедевры, — усмехнулся Флинн и, положив руку девушки на свою, с сомнением оглядел ее туфли. — А ты разве готова к прогулке по саду? Хотя аллеи и посыпаны гравием, но...
— Если что, жаловаться не буду. А вот тебе, по-моему, одного сада в день вполне достаточно. Кстати, а зачем ты тратишь время на уход за цветами Флоры Пемброук? Только не говори, что не знаешь, как превратить рисунки в наличные, поэтому, мол, и торчишь на клумбах. — Она махнула рукой в сторону дома. — Там, без всякого сомнения, охотно покупают работы такого качества.
— Время от времени. Но пока еще не столь регулярно, как бы мне того хотелось. А Флора сдает мне комнату над гаражом за ничтожную плату, поскольку я, когда у меня выпадает свободное время, помогаю ей по дому и в саду. Она счастлива, что рядом есть мужчина, а я доволен, что не надо устраиваться на постоянную работу.
— Понимаю, — немножко подумав, кивнула Эбби. — Доброе дело самаритянина.
— Только не труби об этом на каждом углу. — Голос Флинна, прозвучал чуть ли не ворчливо. — Не хочу, чтобы пострадала моя репутация непутевого парня.
— Не беспокойся, — резко возразила она. — Я еще не забыла про кота миссис Кэмпбелл.
— Ой, не трави душу! Но я ведь говорил тебе, что это тупое животное само спустится вниз, когда все успокоится и ему надоест сидеть там.
— А ты, надеюсь, помнишь, что заставило его залезть на дерево, или тебе нужно освежить память?
— Эбби, теперь это не имеет значения, кот давно умер.
— Не сомневаюсь, он покончил с собой, замученный твоими преследованиями.
— Скорее подавился чересчур жирной малиновкой. Мне кажется, этот вариант гораздо ближе к истине.
— Он охотился на малиновок? — удивленно протянула Эбби.
— Только если не мог поймать дрозда или щегла, — мрачно пояснил Флинн. — Чем экзотичнее птица, тем вроде бы, с большим аппетитом он ее лопал. Если память мне не изменяет, в тот роковой день он разорил гнездо с птенцами кардинала.
— Вот так номер...
— Но, это уже прошлогодний снег. Надеюсь, мы встретились не для того, чтобы еще раз обсудить случай с котом миссис Кэмпбелл? Наверняка ты собиралась потолковать о чем-нибудь более животрепещущем!
Ему вовсе не обязательно быть таким самоуверенным, подумала Эбби.
— Верно. Я хотела поговорить с тобой о своей матери. Но лучше ты начни.
— Отец днем зашел ко мне, и назвал тебя очаровательной девушкой.
— Он так и сказал?
— Только тогда, я понял истинную суть мероприятия, за которое мы взялись. Итак, каков твой план?
