Избранные произведения

И чистый весь лазурь, как сажей, замарала,
А тучи к оному чинили больший мрак.
Елеся в дом заполз в кафтане, будто рак,
И прямо под кровать купецку завалился.
Купец тогда и сам с женою спать ложился;
Кладя раскольничьи кресты на жирный лоб,
Читал: «Неу́жели мне одр сей будет гроб?»
Жена за ним тогда то ж самое читала
И мужу оного с усердием желала.
Лишь только откупщик на одр с женою лег,
Тогда ужасный вихрь со всех сторон набег;
Остановилася гроза над самым домом,
Наполнился весь дом блистанием и громом,
Над крышкою его во мраке страх повис,
Летят и дождь, и град, и молния на низ.
Премена такова живущих в ужас вводит:
Не паки ли Зевес в громах к Данае сходит?
Не паки ль на нее он золотом дождит
Да нового на свет Персея породит?

Не Зевс, но сам ямщик встает из-под кровати,
Идет с купецкою женою ночевати.
Когда хозяина треск дома разбудил,
Он, вставши со одра, и свечку засветил,
Отводит тучу прочь молитвами от дома;
Но гром не слушает такого эконома,
Который животы неправдою сбирал
И откупом казну и ближних разорял.
Хозяйка между тем сама не почивает,
Но только тянется в одре и позевает.
Елеся для себя удобный час обрел,
Он встал и на одре хозяюшку узрел;
Меж глаз ее сидят усмешки и игорки,
Пониже шеи зрит две мраморные горки,
На коих также зрит два розовы куста.
Приятное лицо и алые уста
Всю кровь во ямщике к веселью возбуждали
И к ней вскарабкаться на ложе принуждали.
Не мысля более, он прямо к ней прибег
И вместе на кровать с молодушкою лег.
Она не зрит его, лишь только осязает,
В ней кровь тогда кипит и купно замерзает,
В единый час она и тлеет и дрожит
И во объятиях невидимых лежит;
Что делается с ней, сама того не зная,
И тем-то точная она была Даная.
Меж тем уже гроза ужасная прошла
И ночи прежнюю приятность отдала.
Тогда пришел купец к жене своей обратно,
Зовет по имени хозяйку многократно:
«Проснися, душенька, проснися ты, мой свет!
Все тучи прочь ушли, и страха больше нет»
Жена ему на то с запинкой отвечает,
А старый муж ее движенье примечает;
Толкнул ее рукой тихошенько он в бок,
Елеся с сим толчком тотчас с кровати скок:
А баба будто бы в то время лишь проснулась
И к мужу на другой бочок перевернулась.
Тут муж спросил потом любезную жену:
«Конечно, видела во сне ты сатану,
Что тело все твое от ужаса дрожало?»
Тогда ей говорить всю правду надлежало:
«Голубчик муженек! я видела во сне,
Как будто что лежит тяжелое на мне».
А этот суевер немедля заключает,
Что будто домовой его с ней разлучает.
Ворчит ей: «Жонушка, на свете сем все есть,
Я завтра же велю старушку в дом привесть,
Котора сделаться умеет с сатаною;
Теперь не бойся ты и спи, мой свет, со мною».
Ямщик, услыша то, и сам, как суевер,
Не хочет над собой увидеть сей пример,
Чтоб и́з дома его, как черта, вон погнали,
Встает и из палат выходит в злой печали,
Что старый черт его с хозяйкой разлучил.
Конечно, сам его в том дьявол научил,
Что хочет он послать назавтра по старушку,
А эта бабушка сыграет ту игрушку:
Она сюда сзовет чертей и целый ад,
Которые меня изгонят из палат.
Я лучше к погребу его позаберуся,
Войду и изнутри замком я в нем запруся;
Пускай же выживет оттоль меня она,
Где много для меня и водки и вина.

Песнь пятая

О муза! умились теперь ты надо мною,
Расстанься хоть на час с превыспренней страною;
Накинь мантилию, насунь ты башмаки,
Восстани и ко мне на помощь притеки.
Не школьник у тебя об этом просит спасский[46],