Он рассмеялся, и этот смех напугал ее еще больше.
– Кому-то ведь нужно перегнать скот. Не думаю, чтобы Алекс знал, с какого конца браться за это дело, хотя скот теперь его.
– Когда ты вернешься?
– Понятия не имею.
– Когда вернешься, – девушка глубоко вздохнула, – найди меня, ладно?
– Ох, Джина, – казалось, Джон только теперь ее увидел. – Ты мне ничем не поможешь. Мне никто ничем не поможет!
– Он сказал, что с радостью предоставит Джону работу и что мы оба можем жить здесь, сколько захотим, нас никто не принуждает уезжать!
– Боже мой! – Чарльз с трудом сдержался, чтобы не откинуть золотистую прядь с мокрой от слез щеки Элен, и отодвинулся на безопасное расстояние. – Ты можешь представить своего сына управляющим у Алекса, у этого чужака, городского неженки? Всю жизнь быть на вторых ролях – и это на земле, которую он привык считать своей! Элен упрямо покачала головой.
– Алекс хочет, чтобы было как лучше! Он был так же ошарашен, как и все остальные.
– Ладно, ты права, поначалу действительно казалось, что он ошарашен. – Из окна столовой Чарльз видел, как Алекс, Бен и управляющий банка поднимаются по ступенькам конторы. – Однако уж очень быстро этот тип освоился со своим новым положением.
Элен наклонилась к старому другу:
– Чарльз… – Она запнулась, начала сначала: – Чарльз, Алекс не виноват, что так случилось. Наверное, Филипп не мог себе простить, что своей женитьбой на мне выгнал из дому собственного сына, и поэтому считал, что обязан сделать эту приписку, хотя он прекрасно понимал, насколько ничтожны его шансы увидеть Алекса живым.
Она знала, он ее слушает, видела, как от гнева сжалась в кулак его рука. Внезапно ей захотелось погладить ее, поцеловать, прижать к груди.
Она заставила себя успокоиться, заговорила ровным тоном:
– Как бы то ни было, а это дополнение к завещанию доказывает, что Филипп не верил в гибель Алекса. Просто он не дожил до встречи, вот и все. – Теперь Элен плакала не таясь. – Наверно, это справедливо. Но почему расплачиваться приходится Джону?
– Элен… – Чарльз подался к ней всем телом, – послушай, все может оказаться значительно лучше, чем кажется.
Она безнадежно покачала головой, тыльной стороной ладони вытерла слезы.
– Я уже ни на что не надеюсь.
Он прикрыл глаза рукой и снова попытался внушить ей, что опасаться нечего.
– Напрасно. Алекс – не скотовод, он сразу это признал, ты сама слышала: «Я человек городской, что я буду делать с такой огромной фермой?» – вот его первая реакция. Я не знаю, какой из него бизнесмен, но, если ты помнишь, когда я уговаривал Филиппа продать Кёнигсхаус, я сказал ему, что нашел покупателей. – Чарльз помолчал, пристально посмотрел Элен в глаза. – Ты меня слышишь?
– Да, продолжай.
– Если я смогу убедить Алекса продать ферму, то, без сомнения, добьюсь для него хорошей сделки, максимальной суммы. И когда мы получим деньги от продажи и поправим дела «Кёниг Холдингз», я скажу Алексу, что он обязан что-то сделать для Джона, парень ведь все потерял. По крайней мере, я попытаюсь заставить его вложить деньги в новую ферму – для Джона. Конечно, она будет значительно меньше Кёнигсхауса, хотя, вполне возможно, прибыль от нее будет значительно больше. Джон станет сам себе хозяином, а через несколько лет вернет, если захочет, вложенные средства, и тогда ферма будет принадлежать ему.
Уф.
Чарльз откинулся на спинку стула и поздравил себя с победой. Недурно, если учесть, что он придумал все только что, на месте. Неужели она не понимает, что я делаю это для нее?
Однако если он ожидал благодарности, то сильно ошибался.
– Продать Кёнигсхаус? – с неожиданной яростью воскликнула Элен. – Сразу после смерти Филиппа? Даже когда он был жив, эта мысль приводила Джона в ужас, а сейчас – черт возьми, как ты думаешь, что станет с ним сейчас?
– Успокойся, ради Бога! Джон уже не ребенок. Ты не можешь защищать его всю жизнь, и уж никак не сможешь защитить от потери Кёнигсхауса!
– И это говоришь мне ты?
Элен трясло от гнева. Джона предали и лишили наследства, а Чарльз, ее единственный возможный союзник, лепечет что-то о своем чертовом бизнесе и продаже Кёнигсхауса.
– Давай рассказывай! Кажется, я знаю, что ты скажешь. «Ферма сосет из нас все соки, поглощает все деньги, нас ждет банкротство, единственный выход – продать». Ты это хотел сказать? Если так, то Джону будет лучше с Алексом. По крайней мере, тот хочет позаботиться о мальчике!
– Нет, не это. Но чтобы выслушать меня, тебе нужно сначала успокоиться. – Чарльз побелел от гнева, они с Элен уставились друг на друга. – Я хочу напомнить тебе одну библейскую притчу, нам всем не мешало бы почаще заглядывать в Книгу Книг. Скажи мне, что ты знаешь о возвращении блудного сына? Вот он вернулся в семью после стольких лет скитаний – что о нем известно наверняка?
– Что ты хочешь этим сказать? Чарльз рассмеялся.
