– Я не сомневаюсь, что к нам явился блудный сын Кёнигов собственной персоной. Не забывай, мы с Алексом вместе выросли. У нас с Филиппом такая разница в возрасте, что Алексу я скорее старший брат, чем дядя. Я помню его так, как будто мы расстались только вчера. – Чарльз прикрыл глаза. Видно было, что воспоминания не доставляют ему большого удовольствия. – И сейчас я много припомнил. Алекс не изменился.
О чем он говорит?
– Например? – спросила Элен.
Чарльз встал, взял ее за руку, заставил подойти к окну.
– Например, он всегда любил прихвастнуть, приукрасить события.
Перед домом находилось несколько машин – джип, пикап и трейлер с грузовым прицепом, которыми пользовался Джон; небольшой автомобиль, на котором приехал управляющий банка; остальные машины принадлежали, вероятно, гостям.
– И на что я должна смотреть?
– Вот на это, – Чарльз указал на ничем не примечательную серо-коричневую двухдверную малолитражку.
– И что в ней такого особенного?
– На этой машине приехал Алекс.
– Ну и что?
– Это машина великого бизнесмена, подбирающегося к своему первому миллиону.
– Но это всего лишь машина! – взорвалась Элен. – Как ты думаешь, легко ли в наших краях взять напрокат «мерседес» или «порше»?
– Ладно, оставим это, – Чарльз мрачно улыбнулся. – Давай-ка вспомним Библию. Почему блудный сын вернулся домой?
– Почему? – ей хотелось его ударить. – Чтобы повидаться с отцом! Потому что он знал, что, пока отец жив, он захочет встретиться с ним! Его семья, его мать…
– Угу, – с холодной яростью кивнул Чарльз. – Этот самовлюбленный ублюдок ни за что не приехал бы сюда ради отца, и уж тем более ради хорошенькой, убитой горем мачехи. Он приехал домой, потому, что у него кончились деньги. И потому что он знал, что домашних будет легко разжалобить.
Теперь Элен слушала очень внимательно. Чарльз безжалостно продолжал:
– Помнишь, что сказал Конфуций – а может быть, какой-то другой умник: дом, это то место, где тебя обязаны принять.
Он замолчал в ожидании возражений, но Элен не решилась прервать его яростную тираду.
– Должен признаться, нашему юному Алексу здорово повезло с возвращением, – с издевкой сказал Чарльз. – Он, небось, надеялся, лишь чуть-чуть запустить руки в кубышку, а она вдруг достается ему целиком! Но послушай, Элен!
Он схватил ее за руку, повернул к свету, заглянул в глаза.
– Я хочу задать тебе один вопрос. Предположим, Филипп не изменил завещание, и все досталось Джону: Кёнигсхаус, деньги, все на свете. И вдруг на похороны является Алекс и делает трогательное признание, что его великий бизнес дышит на ладан и что он очень надеется на своих обеспеченных родственничков – неужели вы с Джоном не пожалели бы его? И неужели вы не посчитали бы своим долгом позаботиться о бедном несчастном ребеночке, и хорошо позаботиться?
– Да! – с вызовом выкрикнула Элен. – Да, мы бы позаботились! И от всей души!
В конторе повисла тишина. Бен не выдержал первым и поспешил подвести итоги.
– Вот и вся история Кёнигсхауса. «Кёниг Холдингз» требуется капитал, ферма высосала из нас все до последнего цента. Даже в лучшие годы прибыль не превышала одного процента. А сейчас мы просто истекаем кровью.
Алекс поднял голову.
– Большие долги?
Бен кивнул.
– С каждым днем набегают проценты.
Алекс затаил дыхание.
– И счетчик тикает?
– Все громче и громче.
Карри важно кивнул.
– Мистер Кёниг, я могу это подтвердить. Наш банк вынужденно участвовал в утечке капитала. Наш сотрудник, ответственный за операции в данном регионе, уже многие годы советовал мистеру Кёнигу, – он поспешно поправился, – мистеру Филиппу Кёнигу либо покончить с долгами, либо продать ферму.
– Продать?
Из него может получиться неплохой хозяин, нехотя признался себе Бен, когда он так смотрит и задает вопросы, кажется, он весь внимание. Эта мысль показалась Бену неожиданным лучиком надежды.
– Да, продать! – твердо произнес он. Может быть, он сможет наконец освободиться, они все смогут освободиться…
