Ее смущение только сильнее разозлило его.
– О чем я? Мама, милая, подумай только! Подумай! Если ты еще не разучилась думать! Вот когда поиски нового мужа закончатся, тогда и поговорим!
– Джон, я… – Элен расплакалась. – Мне очень жаль, если…
Он не смог сдержаться.
– Тебе только жаль, что я не вовремя вошел! Или что я вообще сел вам на хвост!
– Бога ради, о чем ты?
Внезапно он стал занудным, как чиновник в суде.
– О тебе, мама. О тебе и Чарльзе. Господи, я только что тебя видел! Ты выходила из его комнаты, а он стоял там, и на нем было только полотенце!
Элен увидела эту сцену как бы со стороны и представила, что сотворило из нее распаленное воображение сына. Ее охватило отчаяние.
– Тебе не надо было этого видеть.
– Естественно, не надо!
– Нет, я хочу сказать, нечего было видеть!
– Мама, прошу тебя! – Джон скривился от отвращения. – Сделай одолжение, я взрослый мужчина, а не ребенок! Не думаешь же ты, что я в это поверю?
– Послушай, Чарльз и я… – Господи, как жалко это звучит, надо было что-то другое сказать!
Сын отступил, казалось, он готов зажать уши руками.
– Слышать не желаю!
Элен попыталась собраться с силами.
– Нет, ты это начал, так теперь слушай!
Джон взглянул ей в глаза.
– Ты моя мать!
– Но я еще и человек! – крикнула она. – У меня есть своя жизнь, так же как и у тебя…
– Я не говорил, что нет!
– И, Джон! – Отчаяние захлестнуло Элен, иначе она ни за что не сказала бы этого. – Ты не представляешь, как я несчастна…
Он взял ее за руки и больно сжал.
– Конечно, несчастна, мама, как всякая вдова. Любая женщина, потеряв такого мужчину, как папа…
– Такого, как папа… Джон, он…
Она прикусила язык. Господи, зачем она это говорит? Разрушить образ отца, хранящийся в душе сына, ради отвлеченного представления об истине? Ради чего – только ради себя самой? И теперь, когда она все равно потеряла Чарльза? Его поцелуй был прощальным; даже если они будут встречаться по сто раз на дню, последние слова уже сказаны, он не вернется, не будет вновь принадлежать ей.
Джон продолжал, словно обезумев:
– Понимаю, ты пала духом, но почему ты считаешь, что… – Он едва не поперхнулся, не в силах заставить себя произнести ненавистное имя. – Почему ты думаешь, что он даст тебе счастье?
– Не знаю, я только…
– Жизнь продолжается, так? Папа умер, а ты жива?
– Но…
– Так ведь говорится?
– Дорогой, это правда! Жизнь продолжается!
– Но не для него! – Лицо Джона исказилось от горя. – Не для отца! Он лежит глубоко под землей, а ты тут с проклятым дядей Чарльзом играешь в веселую вдову! Пошел он…! И ты тоже!
До сих пор Джон никогда не ругался при Элен, тем более не ругал ее. Пораженные, они в полном молчании глядели друг на друга, от ужаса у обоих перехватило дыхание. Вдруг, очень медленно, тело Джона начало сотрясаться от мощных, отчаянных рыданий. Элен протянула руку, чтобы погладить сына по лицу, и еле удержалась, чтобы не обнять его, как всегда обнимала раньше, отводя его горести.
– Ох, сынок, сынок.
– Господи, мама, не надо!
Джон яростно смахнул руку Элен и вместе с ней – наворачивающиеся на глаза слезы. Но ей стало спокойнее.
– Послушай меня, ладно? – хрипло попросила она. – Послушай и не перебивай, а потом можешь злиться, сколько хочешь. Выслушаешь?
Он поколебался и неохотно кивнул.
– Чарльз действительно просил меня подумать, не сможем ли мы возобновить наши отношения, –
