— Черт возьми, вы что, дурачье, совсем ослепли? Не видите, что мы не разбойники?
А затем раздался ясный юношеский голос:
— Где ваш предводитель? На наш караван напали караунасы.
Николо Поло пришпорил лошадь и в сопровождении Маффео ринулся вперед. Он все еще боялся, что его дразнит ночное привидение.
— Марко!.. — крикнул он задыхаясь. — Да ведь это мой сын, разве вы не понимаете?
Татары расступились. Николо Поло спрыгнул с лошади и обнял Марко.
— Как ты здесь оказался? — прошептал он, но тут же выпустил сына из объятий и строго сказал ему — Ведь здесь еще дядя Маффео. Он тоже за тебя волновался. Поздоровайся с ним!
Николо Поло отвел в сторону свою лошадь. Его рука судорожно сжимала поводья. Он стиснул зубы, чтобы хоть как-то овладеть собой.
— Ну вот мы и снова вместе, дядя, — сказал Марко глухим голосом. Он понимал волнение отца, потому что и сам испытывал в эту минуту множество невыразимых чувств — и радость и печаль; от наплыва чувств у него на глазах даже выступили слезы.
Пока Маффео разговаривал с племянником, Николо Поло подошел к Матео:
— Благодарю вас, Матео, от всей души благодарю! Вы спасли жизнь Марко.
Матео смущенно покачал головой:
— Вы ошибаетесь, Николо Поло. Наоборот, Марко вытащил меня из вонючей ямы. Я этого никогда не забуду. Клянусь вам, Николо Поло, я этого никогда не забуду!
Николо с недоверием посмотрел на него. Тем временем татары потеряли терпение, — они хотели поскорее узнать, где скрываются разбойники. Князь Ормуза, разгневанный нападением на караван, приказал сотникам разгромить разбойничье гнездо, чего бы это ни стоило. Дерзкие нападения караунасов на купцов стали серьезной угрозой для торговли между Багдадом и Ормузом.
Сотники решили устроить привал в ближайшей долине, чтобы выслушать рассказ Марко и Матео. Добравшись до места, они приказали разжечь большой костер. Все уселись вокруг огня, и Марко рассказал о своих приключениях.
Когда Николо Поло узнал, что Хасан-бек умер, он опустил глаза.
— Мы относились к нему несправедливо, — сказал он. — Хасан-бек был очень храбрым человеком. Тяжело раненный, уже лежа ничком на земле, он все еще продолжал сопротивляться. В той схватке погибло пять купцов, караван-баши и десять джигитов.
— Я видел вашу лошадь, отец. Оседланная, но без всадника пронеслась она мимо меня.
— Во время боя твой отец упал с лошади, — объяснил Маффео. — Потом зарубил разбойника и ускакал на его коне. Мы мчались день и ночь, чтобы поскорее привести подмогу. Ты видишь, Николо, — продолжал он, обращаясь к брату, — мое предложение оказалось правильным. Нам одним преследовать караунасов было бы бессмысленно.
— Марко поступил именно так, — с гордостью возразил ему Николо Поло.
— Когда я думаю об этом, у меня мурашки бегут по спине, — ответил ему Маффео.
Марко вдруг вспомнил ночной разговор с Хаджи-Мухаммедом и Хасан-беком.
— А Хаджи-Мухаммед жив? — спросил он.
— Жив. Он с нетерпением ждет нас в Ормузе.
У костра сидели шестеро мужчин. Неспокойное пламя плясало по земле и отражалось в узких раскосых глазах татарских сотников, то оно озаряло лица желто-красными отсветами, то погружало их в тень.
Марко был измучен напряженным ночным маршем. У него слипались глаза, голова устало клонилась набок. Николо принес одеяла и укрыл сына. Матео еще бодрствовал, но через силу.
— Придется, пожалуй, отдыхать до утра, — сказал Маффео татарам.
Вскоре лагерь погрузился в глубокий сон. Горели только сторожевые костры да дозорные ходили по кругу, охраняя спящих.
Как лавина, обрушились к вечеру следующего дня татары на убежище караунасов. Все, кто оказал сопротивление, были уничтожены, а пленных собрали и приказали им вынести из хижин добычу, которую они получили после нападения на караван. Затем их накрепко привязали к лошадям.
Тем временем венецианцы вытащили из ямы тело убитого Хасан-бека.
Его похоронили в саду между двумя высокими тополями и завалили могилу тяжелыми камнями, чтобы защитить ее от хищных зверей.
«Здесь покоится Хасан-бек. Никто его не знал, никто не любил. Его бог не был нашим богом. Но Хасан-бек был храбрым человеком.
Пусть земля тебе будет пухом, Хасан-бек».
ОТЛИЧНАЯ ПОСУДИНА
Узкая полоска воды отделяла скалистый остров от берега. По этому проливу проходили корабли и весельные галеры из всех стран, груженные самыми дорогими товарами: имбирем и перцем из Индии, жемчугом с близлежащих островов, яшмой из далекого Кашгара, золотой и шелковой парчой, клинками и латами из Дамаска, персидскими и арабскими лошадьми, слоновой костью.
Когда Марко шел по шумному торговому городу Ормузу, расположенному на скалистом безводном острове, ему казалось, что перед ним разложены все сокровища мира. И порой у него пробуждалось желание стать владельцем всех этих богатств.
Юноша с интересом следил за сделками, которые заключали его отец и дядя, и радовался каждой их удаче.
Но еще больше его интересовали жизнь и обычаи местного населения, история страны. За шестимесячное путешествие у Марко скопилось столько впечатлений, что удержать все это в памяти стало уже невозможно. А сколько приключений ждало его впереди! Пройдут года, прежде чем они попадут в Ханбалык[16], резиденцию великого хана Хубилая. Бесконечен караванный путь, который поведет их по ледникам горных перевалов и по раскаленным пескам пустынь.
Марко начинал понимать, как велик мир и сколь многообразна жизнь. И в юноше все росло желание сохранить в памяти все то, что он видит и слышит. Он купил у одного индийского торговца самаркандскую бумагу и стал записывать свои впечатления о местности и людях. Однако он быстро заметил, что письменное повествование требует большей ясности, чем устный рассказ. Неутомимая страсть юноши к исследованию вскоре уже не смогла удовлетвориться противоречивыми рассказами случайных собеседников. Он стремился уловить самое главное, всякий раз установить достоверность рассказа, но больше всего ему хотелось убедиться в истине воочию, собственными глазами.
Ормуз славился огромным рынком. Сюда съезжались арабские, индийские, персидские и итальянские купцы. В городе трудно было отыскать место, где бы не велась торговля.
Хотя в скалистой почве острова нельзя было вырубить колодца, во дворах местных богатеев журчали фонтаны. Целая армия разносчиков доставляла сюда на плоскодонках пресную воду в кожаных мешках. Вообще Ормуз не мог бы существовать без постоянной связи с берегом.
Летом солнце палило с такой невероятной силой, что все состоятельные люди покидали город. Они перебирались в просторные летние постройки на сваях, сплетенные из виноградных лоз, которые были расположены в садах вдоль побережья или на многочисленных островах в устьях рек. Защищенные от беспощадных солнечных лучей крышей из листьев, люди ожидали наступления вечера. А когда с равнин дул раскаленный суховей, жизнь совсем замирала. Спастись от жары можно было, только сидя по горло в воде, и приходилось часами терпеливо ждать, пока не прекратится это смертоносное дыхание пустыни.
Хаджи-Мухаммед, подолгу живший в Ормузе, рассказал Марко об этом суховее, который год назад уничтожил шесть тысяч человек. Князь Ормуза не внес вовремя властителю Кермана ежегодные подати. Тогда властитель решил наказать город и силой добыть свою дань. Он снарядил пять тысяч воинов пехоты,
