Таковы некоторые социально-политические аспекты романа Э. Майрера «Однажды орел…».
Прочитав книгу, нельзя отрешиться от впечатления, что Майрер, как писатель, «болеет» за американское общество. Он стремится показать и утвердить присущие как людям, так и системе «хорошие» черты, противопоставляя их «плохим». Отстаивая образ жизни «свободного» мира, он скорее сетует на его «беды» и своей критикой хочет как бы «улучшить» его. Именно это и вынуждает автора невольно вторгаться во многих местах в самую сущность проблемы в ее социальном смысле. Поэтому, хотя основу и составляет личный конфликт и связанное с ним противопоставление «хороших» людей «плохим», — делается это в романе не отвлеченно, не только посредством художественных и эмоциональных средств, но на определенном историческом и общественном фоне, что придает жизненную и социальную глубину и правдивость образам героев, позволяет через их мысли, чувства и поступки показать господство социальной несправедливости в самой капиталистической Америке и ее проявление в вооруженных силах.
Превосходство реалистического начала в романе «Однажды орел…», в целом прогрессивная, антимилитаристская позиция автора, наличие большого фактического материала, социальная заостренность и злободневность в нем внутренних и внешнеполитических проблем США делает роман интересным для советского, и прежде всего военного, читателя.
Несмотря на наличие ряда уязвимых сторон в позиции Э. Майрера, при известных, отмеченных выше недостатках, его роман тем не менее способствует осмыслению и пониманию читателем подлинной картины жизни, уклада и взаимоотношений в американской армии и способствует правильному пониманию ее характера и места в государственной и общественной системе Соединенных Штатов Америки.
Однажды орел…
…Так вот, в одной ливийской легенде говорится,
Что однажды орел, пораженный стрелою,
Посмотрев на ее оперенье, сказал:
— Нашими же перьями, а вовсе не чужою рукой
Сражают нас сегодня.
Часть первая. Фруктовый сад
Глава 1
— Все это представляется мне таким далеким, — сказала Силия Хэрродсен. — Париж, Берлин… А эта бедная, маленькая Бельгия… Ты действительно думаешь, Сэм, что и нас втянут в это дело?
— Я же сказал тебе, что втянут.
— Но ведь, кроме тебя, никто так не думает.
— Я здесь ни при чем.
Силия слегка прикусила нижнюю губу.
— Ты говоришь так просто потому, что хочешь поехать туда и повидать мир. Меня не обманешь, и даже не пытайся, Сэм Дэмон.
Силия сидела на отполированной временем, видавшей виды скамейке. Повернувшись назад, в сторону палисадника, она посмотрела на дом, в котором жила семья Дэмонов. В мягких июньских сумерках он выглядел бесцветным, обветшалым. На облупившихся стенах во многих местах торчали подчеркиваемые тенями дранки. С веранды доносились приглушенные расстоянием голоса споривших о чем-то людей, изредка перемежающиеся стуком бутылки о стакан.
— Папа, во всяком случае, говорит, — продолжала Силия, — что мы не настолько глупы, чтобы ввязываться в бесполезные конфликты в Европе.
— Возможно, — ответил Сэм Дэмон. Он сидел на траве около скамейки, обхватив сильными руками колени, — Только ведь иногда ты оказываешься втянутым во что-нибудь независимо от того, хотел ты этого или не хотел.
— О, ты слишком уверен в себе!
Сэм Дэмон промолчал, и это рассердило Силию. Это была высокая стройная девушка со светлыми волосами и темно-синими глазами, которые пытливо пронизывали все, на чем останавливался ее взгляд. Несколько секунд она пристально смотрела на Сэма, потом, гордо вскинув голову, продолжала:
— Ты знаешь далеко не все.
— В самом деле? — спросил он, широко улыбаясь.
С улицы, от того места, где находилась кузница Клаузена, донесся нарастающий треск, перешедший затем в громкий непрерывный рев. Через несколько секунд, поднимая облака пыли, мимо проехал величественный туристский «паккард» коричневого цвета. Водитель — стройный молодой человек в светлом пыльнике и темной кепке из шерстяной ткани — снял руку с блестящей деревянной баранки руля и, махнув ею, что-то крикнул им. Однако из-за шума мотора разобрать слова было невозможно. Автомобиль неожиданно рыскнул в сторону, и молодой человек поспешно ухватился за руль обеими руками. Силия ответила ему взмахом руки. За машиной, неистово крутя хвостом, с громким лаем несся большеголовый лохматый пес кузнеца Фрица Клаузена, а позади него, в облаке рыжевато-золотистой пыли, размахивая палками и улюлюкая, бежали два мальчугана.
— Смотри, смотри, — оживленно заметил Сэм, — до смерти испугался, что не удержит машину и перевернется вместе с ней.
— Ничего подобного!.. А ты-то и вовсе не умеешь водить машину, — возбужденно возразила Силия.
— Хочешь, давай поспорим.
Силия взглянула на него с удивлением:
— А где это ты успел научиться?
— На сортировочной станции… на грузовике.
— У-у, грузовик… А ты знаешь, когда мне исполнится двадцать один год, у меня будет свой автомобиль — «олдс ранэбаут». Ты видел, какие они? В «Сатэрдэй ивнинг пост» была цветная фотография. Крылья желтые, а обивка кожаная, зеленая. Просто прелесть! А ты, Сэм, хотел бы иметь свою машину?
Сэм повернулся и несколько секунд молча смотрел на нее. Это был высокий мускулистый молодой человек с несколько вытянутым угловатым лицом и спокойным взглядом серых глаз, взглядом, который часто выводил Силию из себя. Она несколько раз смотрела, как он играет в футбол и бейсбол, и три раза танцевала с ним, из них однажды на официальном балу, когда гости были в вечерних костюмах и платьях. Она влюбилась в него, когда ей было всего тринадцать лет, но вечная задумчивая молчаливость Сэма часто приводила ее в бешенство.
— Да ну же, не строй из себя саму непроницаемость! — вспылила она. — Конечно, тебе хотелось бы иметь машину…
— Разумеется, — согласился он спокойно. — Когда-нибудь и у меня будет машина.
— Конечно, я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы она у тебя была, — сказала Силия, раздраженно осматриваясь вокруг.
