за этим наше фото с Пейдж поместили сотни газет по всей стране. Библиотекарь из Айовы приняла в дом кошку! Это звучало как самая потрясающая новость страны, не так ли?
– И что теперь? – спросил Гленн. – Начнут сообщать всем, что у тебя было на завтрак?
Публикации в газетах – это последнее, что связывало Дьюи с новой киской. К большому моему сожалению, у Пейдж был совершенно другой характер, абсолютно не похожий на нрав старшего брата.
Правда, у котенка был один признак, который сближал его с Дьюи. Когда мы привезли Пейдж к тому же ветеринару, который лечил Дьюи и обнаружил у него опухоль, он сообщил нам ошеломляющий диагноз. Пейдж оказалась… мальчиком.
Так что Пейдж Тернер, как мы теперь его называли, был одного пола с Дьюи, но в остальном он ничем, кроме внешности, на него не походил.
Во-первых, он оказался очень неловким. В первый же вечер он вспрыгнул на консоль и разбил керамического ангелочка. А Дьюи был очень грациозным и за все девятнадцать лет не разбил ни одной вещи. Пейдж Тернер даже ложился без изящества. Вместо того чтобы мягко разлечься на полу, как это обычно делают кошки, он шлепался, как мокрая волосатая тряпка. И оказалось неправдой, что кошки всегда приземляются на лапы. Пейдж Тернер мог лежать на спинке дивана и вдруг упасть с него на спину. Он даже во сне падал с кровати. Вам – на пол прямо спиной, и даже не проснется.
Дьюи очень любил тепло. Он так долго и так близко лежал около обогревателя в библиотеке, что у него шерсть становилась горячей. Пейдж Тернер тепло совсем не любил. Даже зимой я находила его в самом холодном месте дома – на лестнице в подвал. Он терпеть не мог солнечного света, не очень любил незнакомых людей. И он никогда, в отличие от Дьюи, не лежал у меня на коленях, предпочитая укладываться у меня на тапочках.
И совершенно меня не слушался. Как я его ни гоняла, он всегда вспрыгивал на обеденный стол. Носился взад-вперед под шторами, доходя до безумия. Безошибочно выбирал мой самый любимый предмет мебели, чтобы точить об него когти. Гонялся за своим хвостом, как собачка. Обожал смотреть телевизор, как подросток. Когда я клала в его миску с водой кусочек льда, чтобы она оставалась свежей и прохладной, он выуживал его и гонял по всему дому. Дьюи настолько не любил воду, что иногда отказывался ее пить. Пейджа нисколько не волновало, что он промок. Дьюи был кот с огромным чувством собственного достоинства. Он не выносил, когда над ним подшучивали. Пейдж Тернер нисколько не возражал, когда, глядя на его проделки, я хохотала до изнеможения.
Слава богу, говорила я себе, что его не оставили в библиотеке. Существует общее заблуждение, что в библиотеке может жить любая кошка. Пейдж Тернер совершенно не подходил для этого общественного заведения – ему не хватало уверенности в себе и приветливости Дьюи. Словом, он был совершенно другим, чем Дьюи и даже Расти. Он не приходил приласкаться к вам, когда вы были в дурном настроении. И если бы он мог дать какой-нибудь совет, то только что-нибудь ужасное. Но не всем же быть совершенством, кто-то, как, например, Пейдж Тернер, должен был оттенять совершенство других.
«Найди свое место в жизни» – урок, который преподал мне Дьюи. У всех нас есть место, где мы преуспеваем. К лету 2009 года – когда закончились поездки в связи с «Дьюи» и я задумала написать эту книгу – стало ясно, что Пейдж Тернер успокоился и нашел свое место. Теперь я поняла, что в те первые месяцы он был таким неуверенным и возбужденным из-за тяжелой жизни на улице. Он убегал, заслышав любой резкий звук, потому что его наверняка били на улице. Он жадно пожирал свою еду, потому что ему приходилось голодать. Думаю, в тот день, когда мы забрали его домой, он еще не научился кому-либо доверять. Но Гленну он доверял. Как и Расти, он сразу почувствовал его добрую и нежную душу.
Сейчас он, конечно, очень избалован. Он не дает нам спокойно обедать, пока мы не угостим его чем- нибудь вкусненьким. Он лижет дно пластикового контейнера, в котором лежат мои мягкие крендельки с солью – моя дурная ночная привычка. Он нападает на мои ступни, когда я пытаюсь заснуть, ложится на клавиатуру, когда я собираюсь поработать, и готов все воскресенье смотреть вместе с Гленном комедию про автогонщиков «Наскар». Вы можете подумать, что все это для него вредно – нездорово, непродуктивно, неестественно, – эти и подобные выговоры обрушились на меня за мое обращение с Дьюи после выхода книги о нем. Но я-то вижу, что Пейдж Тернер счастлив. Когда ему было полтора месяца, он замерзал на улице, грязный, с застрявшими в шерсти льдинками. Сейчас он живет в доме с двумя людьми, которые его обожают. У него всегда есть еда, он спит в теплой постели. У него масса игрушек, у него есть микроволновая печь, перед которой он любит лежать, наблюдая, как вращается в ней какая-нибудь тарелка. Он не признает незнакомых людей – в первый раз, когда ко мне приехали внуки, он прятался четыре дня. Зато у него есть местечко – за чемоданом у меня в шкафу, куда он всегда может спрятаться. Он не выходит на улицу, но летом мы открываем окна, и он любит сидеть на подоконнике, смотреть на сад, прислушиваться и следить за птицами, мечтая поймать одну из них.
Мои друзья считают, что Пейдж Тернер похож на Дьюи. Я этого не нахожу. Оба рыжие, но Пейдж походит на шар и гораздо крупнее Дьюи. И хотя цвет его глаз стал таким же золотистым, как у Дьюи, но в них совершенно иное выражение. У Пейджа нет мудрости. Он очень энергичный, порой непослушный и часто несносный увалень. Он заставляет меня смеяться, сокрушаться и поражаться. Что еще способен выкинуть этот озорник? Он теплый и любящий кот, и, скажем прямо, нам есть о ком заботиться. Это наш общий любимец.
Я не хочу сказать, что Пейдж Тернер стал ребенком, которого Гленн всегда мечтал иметь рядом. Он даже не стал ему таким другом, как Расти, с которым Гленн любил посидеть, когда никого не хотел видеть. Какое-то время Расти поддерживал Гленна. Но оба они изменились. Теперь, когда Гленн приезжает к Расти, тот сначала оглядывает его, как будто проверяет состояние своего друга. Они мяукают друг другу – да-да, Гленн мяукает! – и Расти вспрыгивает ему на руки и трется мордочкой о его бороду. Затем Расти возвращается к своим делам. Этот кот очень спокойный и беззаботный, из тех, что умеют всегда и везде устроиться, и он нашел свое место в доме Дженни.
А Гленн? Стоит ли говорить, что он всей душой привязался к Пейджу. Когда мы ночуем не дома, именно он спрашивает: «Ты звонила насчет Пейджа? С ним все в порядке?» Это он покупает ему в подарок игрушки и балует его разными вкусными кусочками. И прошу вас, не просите его сфотографировать Пейджа! У Гленна и так уже в фотоаппарате больше пятисот его снимков, которые он всем с гордостью показывает. На мобильном телефоне у него красуется портрет Пейджа, и, могу поклясться, он меняет его каждый день.
Расти был другом и доверенным лицом Гленна. Пейдж Тернер… скорее он внук Гленна. Нет, конечно, не в буквальном смысле, он не заменяет Гленну то, чего ему всегда не хватало. Счастье невозможно вычислить. В лучшем случае ты даже не сразу сознаешь, что счастлив, и не до конца понимаешь, что это такое.
Я хочу сказать, что Дьюи был умным и любящим котом, который помог мне и городку Спенсер пережить очень трудные времена. Расти был крутым парнем, который в нужное время всегда оказывался рядом. А Пейдж Тернер – вечный ребенок. Он смешной, глупый, зависимый. И я не хочу, чтобы он был другим, он и таким мне нравится.
Так что Пейдж Тернер не помог мне пережить утрату Дьюи. Это сделало время. Пейдж Тернер только облегчил мне переход в другую стадию моей жизни – вместе с Гленном, с внуками и с путешествиями. И вместе с хорошим здоровьем, за которым мне приходится постоянно следить, так что я особенно им дорожу. Мы с Гленном строим общую жизнь в нашем новом доме, и Пейдж Тернер придал этому дому настоящий уют и превратил наше маленькое трио в семью.
Чего еще мы можем просить у наших кошек?
От автора
Благодарю от всей души людей, которые поделились со мной своими историями, дав мне возможность рассказать о них в этой книге, и всем тем, кто помог дополнить эти истории подробностями – как Адриен-на (Свити) Кейз, доктор Ники Кимлинг и Гаррис Риггс. И конечно, особая благодарность всем замечательным кошкам, которые являются душой этой книги; без них ни одна из историй не была бы написана.
Благодарю Питера Макгайгена, моего друга и литературного агента. Благодарю всех добрых и прекрасных людей в компании Foundry Literary + Media, особенно Ханну Браун-Гордон, Стефанию Эбау и Дэна Макгилливрея.
Приношу глубокую благодарность Кэрри Торнтон, моему редактору, которая всегда верила в идею книги,
