жизнь в столице! Он совсем забыл, что значит жить в маленьком поселке. В Москве ты неинтересен никому, кроме себя, даже старушки у подъездов все меньше интересуются количеством и качеством девиц, которых ты к себе таскаешь…
Он поравнялся с почтой, когда дверь ее открылась и на крыльце показалась Ленка Синельникова. Светлые волосы падают на лицо, под пестрым сарафаном угадывается ее точеное и такое желанное тело…
Она даже испугаться не успела, Макс сгреб ее в охапку и втолкнул обратно в здание почты. Юная девица испуганно приподнялась над стойкой, вытаращив глаза, но Макс сделал страшное лицо — это ему далось безо всякого труда — и девица порскнула в дверь, пропищав:
— Елена Васильна, вы побудете, я на минуточку…
Ленка после ее ухода немедленно начала вырываться и шипеть, что твоя змея.
— Отпусти щас же, слышишь?!
— Не отпущу, пока не поговорю.
— Прекрати, о нас же невесть что будут болтать!
— Уже! Весь поселок. С особым чувством — Эдик и Оля Шапкина. Некоторые сочувствуют тебе, но основные массы трудящихся — мне. Ты, согласно опросу общественного мнения, тихий омут с чертями, а я — заезженный тобой подкаблучник, выполняющий все твои прихоти в постели.
— Что ты мелешь, Сухомлинов! Про что они могут…
— Про то, что мы с тобой провели ночь вместе. Про то, что я ушел от тебя довольный и без штанов. Про то, что я сигаю к тебе через забор голяком, а ты все печешь, печешь…
— Макс! О господи… Меня родители убьют, когда узнают.
— Насколько я помню, они живут в Праге?
— Неважно. Но откуда же…
— Я думал, от тебя.
— Ты что, больной?
— Сейчас уже да. Но в любом случае я не имею привычки хвастаться своими постельными подвигами даже перед друзьями в бане, а здесь нет ни того, ни другого.
— Тимошкина! Я ее убью…
— Да какая разница, Лен! Мы взрослые люди, имеем право делать то, что хотим…
— Тебе хорошо говорить, ты же здесь не живешь!
— Ленка, в чем дело, а?
— Не понимаю тебя и понимать не хочу.
— А я объясню. Мы провели с тобой шикарную, изматывающую, безумную ночь, после которой ты дала мне от ворот поворот. Я делаю вывод — либо ты вела со мной жестокую игру, потому что я Сухомлинов, а ты Синельникова, либо ты чего-то испугалась, и я хочу знать, чего именно.
— Макс, я все сказала. Мы не должны…
— Посмотри мне в глаза и скажи четко и внятно, что ты меня не хочешь. Скажи правду — и я тебя отпущу. Клянусь.
Она внезапно расслабилась в его объятиях, устало прикрыла глаза, а через секунду посмотрела прямо в лицо Максу.
— Хорошо. Я тебя хочу. Доволен? Теперь отпусти.
— Ленка…
— Ты поклялся, Сухомлинов.
На скулах у него заходили желваки, но он выпустил ее. На тонких предплечьях наливались синяки от его пальцев, Лена, морщась, потерла их. В этот момент Макс случайно посмотрел в окно — снаружи к нему прильнула небольшая, но компактная толпа народа во главе с Олей Шапкиной и Эдиком в арьергарде. Максим ногой распахнул дверь, и собравшиеся немедленно приняли вид скучающих обывателей, прогуливающихся по Центральной улице. Максим громко произнес:
— Кино закончилось, все свободны. До новых встреч!
Ленка тенью скользнула мимо, но он придержал ее за плечо.
— Я обещал, я тебя отпускаю. Но разговор не окончен. Все вообще только началось, Синельникова. Запомни.
Ох, будет им всем о чем поговорить! Ох, сотрутся языки до самых гланд! Будет им и скандал, и интрига, и счастливый конец!
Примерно так думал Макс Сухомлинов, шагая через дорогу к своему раскаленному «лендроверу», на пыльном лобовом стекле которого уже кто-то написал: «Ленка плюс Максим равняется Любов!».
9
— Меня отец застрелит, а мама закопает!
— Они в Праге, Ленка.
— Туся, ты не понимаешь! Они же приезжают каждый год!
— Ага, зимой. К тому времени все забудется…
— К тому времени все обрастет такими подробностями, что лучше даже и не думать. Это Кулебякино, а не Рио-де-Жанейро. Да если папа узнает, что Макс приехал, он бросит Прагу и примчится сюда, а тут такое!
— Лен, перестань психовать. Откуда ему в Праге знать про Кулебякино? А что касается твоей репутации… она у тебя до того скучная, что не грех и подпортить.
— Да плевать мне на репутацию! Мне до смерти надоело производить именно то впечатление, которого от меня все и ждут! Я обычная баба тридцати с лишним лет, у меня есть потребности и желания…
— Наконец-то!
— И я… Ой, в дверь стучат. Туся, я перезвоню!
— Только не забудь, а то я удавлюсь от любопытства…
Лена стремительно кинулась к двери — и едва сдержала разочарованный возглас. На пороге стоял человек, заслуживающий, безусловно, самого пристального и уважительного внимания, однако отнюдь не Макс Сухомлинов.
Павел Сергеевич Мячиков родился в Кулебякине, вырос в Кулебякине, учился в Кулебякине, служил рядом с Кулебякиным и собирался в Кулебякине провести остаток жизни. Было Павлу Сергеевичу тридцать пять лет, роста Павел Сергеевич был очень и очень невысокого, зато сложение имел крепкое и даже несколько шарообразное. С чем у него были проблемы, так это с волосами, вернее, с их частичным отсутствием, но проблема эта в рабочее время решалась легко и элегантно, подробности смотри чуть ниже.
Павел Сергеевич Мячиков занимал в Кулебякине должность участкового милиционера, звание имел «старший лейтенант», и во всякое время года и суток ходил в милицейской форме, отлично вычищенной и выглаженной. За состоянием формы, равно как и за самим Павлом Сергеевичем, бдительно следила его мама, Антонина Степановна, статная и властная женщина, чем-то напоминавшая одновременно певицу Вишневскую, актрису Быстрицкую и литературного персонажа Кабаниху из пьесы Островского.
Павел Сергеевич, как и многие замечательные люди, остро ощущал, что родился не в то время и не в том месте. Потенциально он был готов к подвигам не хуже Пал Палыча Знаменского и майора Томина, в мыслях раскрыл не одно дело государственной важности и часто по вечерам сидел на завалинке, глядя в сторону далекого зарева — там, за горизонтом, расстилалась Москва, город его, Павла Сергеевича, несбывшихся надежд.
А еще Павел Сергеевич хотел жениться. Во-первых, было уже пора. Во-вторых, ругалась мама. В- третьих, мужчина он был хоть куда, а лысину отлично прикрывала форменная фуражка. Елена Синельникова устраивала его по всем статьям, да и материальный интерес имелся: работала Синельникова в Москве, на
