товарищей. Я приходил сюда и один – всякий раз, когда выдавался свободный день…
– Кто заботится о могиле? – спросил Степан.
– О, это целая эпопея! – с оживлением воскликнул Орлов. – Раньше, до тридцатых годов, о могиле Маркса, в сущности, никто не заботился. Земляной холмик осел, полуосыпался, мраморная рама покосилась и треснула, зелени почти не было… Но лет десять назад могилой Маркса занялось советское посольство. Это далось также нелегко…
– Что значит «далось нелегко»? – с недоумением спросила Таня. – Разве кто-нибудь мог возражать?
– В том-то и дело, что мог! – усмехнулся Орлов. – Не забывайте, что здесь – Англия и по английским законам эта могила составляет частную собственность наследников Маркса. Кто эти наследники? В последние годы могила являлась «частной собственностью» французского социалиста Жана Лонге, внука Маркса. Без его разрешения никто не имел права касаться могилы, и поэтому кладбищенская администрация запрещала советскому посольству что-либо предпринимать. Посольство обратилось к семье Лонге за необходимым разрешением. Возникла сложная, очень длинная переписка, и в конце концов семья Лонге разрешила, но… сопроводила это любопытным условием: заботиться о могиле Маркса советское посольство могло только совместно с лейбористской партией Англии. Конечно, лейбористы и не подумали что-либо предпринять. Зато советское посольство энергично и заботливо взялось за дело. Был куплен оставшийся еще свободным клочок земли возле могилы, тот самый, на котором мы сейчас стоим. В изголовье был посажен большой куст вьющихся роз, да и весь холмик усажен цветами. Наконец, ребята из школы для детей советских граждан в Лондоне взяли шефство над могилой: еженедельно бывают здесь, украшают и ухаживают за ней.[23]
Потапов наклонился к могильному мрамору и с удивлением воскликнул:
– А это что такое?
Он вытащил из узенькой щели между мраморной рамой и холмиком с десяток визитных карточек, очистил их от налипшей земли и стал читать вслух: «Индиец… Чех… Аргентинец… Немец… Француз… Китаец… Русский… Американец…»
– Представители рабочего класса и его боевых партий всего мира бывают здесь, чтобы поклониться праху великого учителя, гениального мыслителя и провидца… – заключил Орлов.
Таня не забыла обещания, данного Майе, и на следующий день обратилась к Орлову с просьбой помочь ей купить несколько книг и учебников по медицине. Тот на мгновение задумался и затем предложил:
– Ваша просьба навела меня на мысль познакомить вас, мои робинзоны, еще с одним любопытным уголком Лондона…
Двадцать минут пути – и перед советскими путешественниками предстало огромное, массивное здание классической архитектуры с сорока четырьмя колоннами.
Сумрачное и закопченное, оно угрюмо смотрело на мир из-за тяжелой железной ограды, точно погруженное в суровые, невеселые думы.
– Это Британский музей! – кратко сообщил Орлов.
Британский музей! Одна из величайших сокровищниц мировой культуры. Собрание редчайших ценностей со всех концов мира. Великое книгохранилище, где в прошлом работали Маркс, Ленин, Дарвин и многие другие корифеи человеческой мысли…
Петровы и Потапов молча рассматривали гигантское сооружение, стоявшее перед ними.
– Войдемте, – пригласил их Орлов.
Через главный подъезд все четверо поднялись по широкой лестнице внутрь, где царила приятная прохлада. Направо и налево от входа шли большие залы, заполненные всевозможными экспонатами.
– Англичане обобрали весь мир для Британского музея, – тихо рассказывал Орлов. – Богатства, собранные здесь, огромны, но у нас нет времени на всем останавливаться. Покажу вам лишь самое существенное… Следуйте за мной!
И он повел своих спутников по залам.
Чего-чего тут только не было! Греко-римская античная скульптура, древние предметы индийских культов, орудия труда и украшения доисторических времен, оружие племен тихоокеанских островов, уникальные коллекции старинных, позеленевших монет, творения искусства и ремесла всех наций, образцы одежды всех эпох и народов, египетские барельефы и колонны, ассирийские статуи и колесницы и многое- многое другое. Останавливало внимание богатейшее собрание мумий, вывезенных из долины Нила. Когда «робинзоны» осматривали их, Степан шутливо заметил:
– Мы сами едва не попали им в товарищи…
У Тани глаза разбегались. Она торопливо переходила от одного экспоната к другому, из одного зала в другой, далеко опережая своих спутников.
Часа через два Орлов взмолился:
– Хватит, товарищи! Чтобы осмотреть здесь все, нужен не один день. Теперь вы имеете общее понятие о том, что представляет собой Британский музей как собрание сокровищ и памятников материальной культуры разных племен и времен… Но интерес музея не только в этом… Пошли дальше…
В вестибюле здания виднелась небольшая стеклянная дверь, на которой было написано: «Только для читателей». Проведя своих спутников через узкий коридор, Орлов остановился на пороге торжественного огромного зала. Казалось, что вступаешь под своды храма.
– Перед вами – читальный зал Британского музея, – шепотом сказал он. – Станьте вот сюда и осмотритесь. Это тот знаменитый читальный зал, в котором создавались «Капитал» Маркса и «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина! Здесь много работали Вальтер Скотт, Диккенс, Теннисон, Теккерей, Бернард Шоу…
Орлов вытащил из кармана путеводитель и прочитал своим спутникам:
– «Зал, в его настоящем виде, был открыт в 1857 году. Инициатором и руководителем постройки был итальянский эмигрант Антонио Паницци, который впоследствии стал директором библиотеки Британского
