политическом ключе» и быстро перевел разговор в другую плоскость. «Посмотрим, что ты запоешь сейчас!» – подумал он. И, изобразив на лице самое дружеское расположение, а голосу придав нотки участия, полковник произнес:
– Кстати, дорогой лейтенант, ваша последняя эскапада в ресторане «Египет»… Вы знаете, о чем я говорю? М-дэ… Слух докатился до его превосходительства. Генерал был очень недоволен… В такой тяжелый момент войны – и такое легкомыслие! М-дэ… Это может дать повод к весьма нежелательным разговорам среди наших солдат. Вы же знаете, как они сейчас настроены…
– Но ведь не я один был в ресторане «Египет», сэр, – возразил Фрай.
– Да-да, конечно, не вы один! – согласился полковник – Но генерал выразился так: «Если этот кружок нашей „золотой молодежи“ не успокоится, я вынужден буду разослать всех по фронтам». М-дэ… Это точные слова его превосходительства… М-дэ… Во всяком случае, теперь вы предупреждены, и остальное зависит от вас.
Лейтенант Фрай был обижен и расстроен. «Почему мне так не везет? Почему я родился в такое неудачное время? – думал он. – То ли дело мой папаша! Когда ему было двадцать пять лет, мир был совсем иным. В нем царил порядок. А теперь?..»
И лейтенанту стало даже жаль себя.
– Это все от большевиков, сэр! – вырвалось у него невзначай.
– То есть, что именно от большевиков? – с недоумением спросил полковник.
Лейтенант, внезапно оживившись, продолжал:
– Вы думаете, сэр, я не сознаю, что иногда допускаю излишества? Очень хорошо сознаю! Но, видите ли, сэр, жизнь теперь стала такой ненадежной… Сегодня я сын банкира, а завтра мне, быть может, придется камни таскать… Ну вот, как вспомнишь про это, такая иногда злость возьмет! И хочется себя показать сейчас, немедленно… Крути, верти вовсю, пока можно! Хоть день, да мой. Тут легко и глупости наделать…
Начался служебный день. Приходили люди, приносили бумаги, звонили телефоны, принимались приказы, отдавались распоряжения. И, как назло, все это были неприятные дела.
«Несчастный день!» – думал полковник, вспоминая осликов, преградивших ему дорогу.
В третьем часу курьер доложил, что пришли трое русских, которые желают видеть полковника.
– Какие русские? – удивился Мекензи и затем, обратившись к Фраю, сказал: – Будьте добры, выясните, в чем там дело.
Фрай вышел и минуту спустя сообщил:
– Это два русских военно-дипломатических работника… С одним из них жена… Едут из Москвы в Швецию кружным путем. Вы примете их, сэр?
Первой мыслью полковника было отказать. Он даже проворчал:
– Разъезжают… Сидели бы лучше дома да защищали свой Сталинград!
Но потом его разобрало любопытство… «С одним из них жена… Советская дама!» Мекензи никогда еще не приходилось сталкиваться с «советскими дамами». Какие они?
И чуть игривым тоном он спросил лейтенанта:
– Интересная?
– Н-да… Недурна, пожалуй, но не в моем стиле.
– Хорошо, я их приму, – решил полковник. Петровы и Потапов вошли, вежливо поздоровались и сели в предложенные им кресла. Степан предъявил документы и затем изложил цель посещения.
– У нас к вам две просьбы, – суммировал он свои объяснения. – Во-первых, дать нам возможность поскорее двинуться дальше, а во-вторых, рекомендовать нам подходящий отель, где мы могли бы остановиться.
Спокойствие и деловитость Петрова произвели благоприятное впечатление на полковника. Таня же ему просто понравилась. «Только слишком уж сдержанна, – подумал Мекензи. – Женщина должна быть женщиной!»
Но все-таки перед Мекензи сидели большевики, а это значило, что их сразу надлежит «поставить на свое место», чтобы не зазнавались.
– Вы просите отправить вас по маршруту Каир – Гибралтар – Лондон, – любезно заговорил полковник, – но, к моему глубочайшему сожалению, это невозможно. Линия на Гибралтар резервирована исключительно для лиц высшего ранга – министров, послов, адмиралов, генералов. Я не вправе пустить по этой трассе человека, чин которого ниже генерал-майора или контр-адмирала. Следовательно… – Тут полковник некстати вспомнил, что только вчера он отправил на Гибралтар майора Хокинса… Да, но ведь майор Хокинс – сын одного из крупнейших судостроителей Англии, а это побольше, чем чин генерал-майора! И, успокоенный таким соображением, он продолжал: – Следовательно, вы не можете воспользоваться маршрутом Каир – Гибралтар – Лондон. Вам придется выбрать несколько более длинный путь. Мы можем отправить вас на самолете в Кейптаун, там вы сядете на пароход, который доставит вас в Ливерпуль, ну, а уж от Ливерпуля до Лондона рукой подать…
«Как прав был наш контр-адмирал! – подумал Петров. – Этот любезный полковник намерен отправить нас именно по большому кругу… Впрочем, посмотрим…»
И Степан сделал попытку сопротивляться. Началась оживленная дискуссия. Аргументы и контраргументы носились, как мячики, между Петровым и полковником. В пылу спора Степан сослался, между прочим, и на то, что путь по большому кругу будет очень утомителен для его жены.
Услышав это, полковник слегка привстал и, галантно поклонившись в сторону Тани, любезно произнес:
– Прошу прощения, но даже ради мадам я не в силах отменить распоряжение высшего начальства.
