Она выглядела настолько рассерженной, что ему пришлось стиснуть кулаки, чтобы не привлечь ее в свои объятия и не стереть поцелуями это возмущенное выражение. — Вы все делаете неправильно! Вы должны умолять меня, добиваться моей благосклонности, хныкать и унижаться, и тогда я смогу сказать вам, как нужно поступить, чтобы я передумала, но вы ничего такого не сделали, а я не становлюсь моложе, дожидаясь, поэтому давайте-ка поторопитесь!
Дэр не выдержал и улыбнулся. Это худший день его жизни, день, когда он собирается сковать себя узами брака с женщиной, которую, кажется, любит, которая скорее всего превратит все остальные его дни в ад, требуя внимания и вещей, которые он не в силах ей обеспечить. И все же он не мог не улыбнуться. Она такая… проклятие!.. Такая особенная!
Очевидно, она поняла его улыбку неправильно. Ее синие глаза полыхнули таким огнем, что могли бы воспламенить человека с более слабым характером, но Дэр просто наслаждался ее великолепием. Несмотря на все принесенные им жертвы, невзирая на все неудачи и разочарования, которые она наверняка навлечет на него, Шарлотта принадлежит ему и только ему. Искры, вылетающие из этих красивых глаз, предназначены ему одному.
— О-о! Да как вы смеете насмехаться надо мной? — Она топнула ногой и ткнула его в плечо. — Вы что, даже не собираетесь меня спросить, почему я отказываюсь выходить за вас замуж?
Дэр решил подыграть ей. В конце концов, у них впереди целая жизнь, и он сможет сколько угодно злить ее, а потом наслаждаться фейерверком. А сейчас лучше успокоить Шарлотту, чтобы обвенчаться и вернуться наконец к работе над двигателем.
Он перестал улыбаться и сделал серьезное лицо, как полагается человеку, намеренному упасть ниц и вымаливать прощение. Для пущего эффекта Дэр даже добавил любезный поклон:
— Я весь внимание, леди Шарлотта.
Разъяренный взгляд Шарлотты потух, теперь ее глаза загадочно светились. Она посмотрела на плечи и грудь Дэра и примирительно пробормотала:
— Ну, так далеко я бы не заходила.
Он вскинул бровь.
— Вы о чем?
Щеки Шарлотты окрасились девическим румянцем. Дэр с трудом удержался, чтобы не запрокинуть голову и не расхохотаться, так ему все это нравилось. Она постоянно его удивляла — то говорит какие-то абсурдные пошлости, то краснеет, как девственница.
— О вас.
Он долго и мучительно пытался взять себя в руки, но в конце концов сумел обуздать желание немедленно обнять и поцеловать ее. Сейчас не время целоваться. Сейчас самое время отвести ее в церковь и обвенчаться до того, как она сведет его с ума своим невинным, в высшей степени соблазнительным очарованием. Может быть, позже он позволит себе поцеловать ее. Один-единственный короткий поцелуй, а потом он четко даст ей понять, что пусть она и заманила его в ловушку супружества, в постель он ее уложит только тогда, когда решит, что готов к этому. Дэр мрачно произнес:
— Шарлотта, я обезумел от горя и преисполнился печали, услышав эту прискорбную новость. Что я должен сделать, чтобы вы изменили свое решение?
Она облегченно вздохнула и продемонстрировала ямочки на щеках, при виде которых сердце у него в груди неизменно делало странные кульбиты.
— Я так рада, что вы ведете себя благоразумно, Аласдэр! Речь о свадьбе, которую вы спланировали.
— Я так и понял. Надо полагать, вы возражаете против этой церкви?
— Нет. Да. Нет, я не против, хотя считаю, что вы поступили очень плохо, даже не поинтересовавшись, могут ли в Вестминстерском аббатстве венчаться люди не королевской крови. Но правда, Аласдэр, дело не в церкви, дело, в людях.
Он посмотрел на Шарлотту и мысленно сосчитал до пяти. Все веселье исчезло. В голове запульсировала боль. Дэр устало ущипнул себя за переносицу.
— В людях? В каких людях?
Шарлотта кивнула, явно очень довольная, что до него дошло.
— Вот именно! В каких людях! Здесь нет никого, кроме вашей сестры и Каро. И лорда Беверли. И жениха вашей сестры, и слуг моей кузины. Но их и дюжины не наберется, а больше никого нет! Просто невозможно, чтобы мы венчались и никто этого не видел! Поэтому я решила, что не выйду за вас, пока не будет приличного числа свидетелей того, как мы приносим друг другу священные обеты.
— Приличное число… — Дэр помотал головой, открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл. Довольно. Он проявлял ангельское терпение, но теперь придется показать, кто тут главный, иначе он никогда больше не сможет управлять своей жизнью. Представив себе ужасную картину, во что превратится его жизнь, если командовать в ней будет Шарлотта, Дэр взял невесту за локоть и повел к церкви, поднырнув под канат, привязанный между двумя колоннами на церковном крыльце. На канате плясала танцовщица. Шарлотта упиралась. Дэр резко остановился и повернулся к ней лицом. — Или вы прямо сейчас входите в эту церковь, и мы венчаемся, или можете уезжать и искать себе другую лисицу.
— Лисицу? — На ее лице появилось озадаченное выражение, а на очаровательном лбу недоуменная морщинка.
Дэр с трудом подавил желание разгладить ее лоб. Если он надеется хоть когда-нибудь обрести с ней счастье, сейчас нужно настоять на своем. Только закончив церемонию венчания, он сможет вернуться к своему важному делу и закончить двигатель. Без денег, которые он принесет, их будущее окажется не просто безрадостным, его вообще не будет.
— Лисицу. Жертву. Мужа. Называйте это как хотите, но поймите одно, Шарлотта: я не собираюсь потакать вашим прихотям и капризам. Решайте!
— Что? — Шарлотта смотрела на него, приоткрыв рот.
Дэр наклонился к ней ближе, так, чтобы их больше никто не услышал.
— Вы хотели выйти за меня замуж. Сейчас вы или сделаете это, или уйдете отсюда свободной. Решать вам.
— Но, Аласдэр…
— Меня… зовут… Дэр! — все так же негромко отрезал он. Шарлотта угадала за его словами непреклонность, и ее глаза затуманились слезами.
Несмотря на всю свою решимость, Дэр почувствовал, как при виде слез в этих очаровательных глазах в груди что-то тает, но мужчине нельзя поддаваться каждой паре заплаканных глаз, даже если кажется, что эти слезинки прожигают в сердце черную дыру.
— Шарлотта, — произнес он, готовясь смягчить свои слова продуманной мольбой. Да, это будет ударом по его самолюбию, но оно уже так пострадало, что еще одна царапина ничего не изменит.
— Пожалуйста, Аласдэр, — прошептала она. В ее глазах за завесой слез плескалась настоящая боль. — Пожалуйста, не позорьте меня перед людьми. Я этого не вынесу. Просто не вынесу.
Нахмурившись, он взял ее за руки и притянул к себе.
— Каким образом наша свадьба может вас опозорить?
Шарлотта показала рукой на церковь. Две слезинки выкатились и поползли по щекам, ресницы моментально потемнели и слиплись.
— Там никого нет. Никого! Как я буду рассказывать другим, что мы венчались в пустой церкви, что никто не захотел увидеть нашего венчания, кроме вашей сестры и моей подруги? — Она икнула. — Как я смогу посмотреть кому-нибудь в лицо, если все будут знать правду о нашем венчании, о том, что вам на меня настолько наплевать, что вы не позаботились о приличной свадьбе?
Дэр смотрел на нее, растеряв все слова, не в силах понять, что плохого в таком скромном венчании, это ведь не только из соображений экономии, но и потому, что ему так нравится. Впрочем, одно он понял — не имеет значения, что именно тревожит Шарлотту. Главное, что это для нее очень важно. Дэр видел немало крокодиловых слез, поэтому мог разглядеть искреннее страдание, а в глазах Шарлотты, обращенных к нему, буквально кричала боль. Он сделал глубокий вдох, борясь со своей потребностью и дальше удерживать контроль над ситуацией, но при этом не желая, чтобы Шарлотта подумала, будто он бессердечное чудовище, которому вовсе наплевать на ее желания.
