— А теперь расслабьтесь и спите.
Он пошевелился, вздохнул и сказал:
— А где же ваша сказка?
— Хорошо, — согласилась Лейси. — Но я не так уж много их знаю. «Золушка», «Златовласка и три медведя», ну и в таком роде.
— А про маленькую Красную Шапочку? — помолчав, предложил Митч. — И про большого злого волка. — Он издал глубокое горловое рычание.
— Будьте серьезным, — засмеялась Лейси.
— Нет, — запротестовал Митч. — Ох, нет.
— Почему?
— Слишком опасно.
— Ммм?
— Ладно, неважно, — проворчал Митч. — Спите.
— А сказка?..
— Я сам расскажу себе сказку.
— Правда? Я ничем не могу вам помочь?
Наступило долгое молчание. Митч хмыкнул и тут же снова затих. Потом глубоко вздохнул и покачал головой.
— Нет, Феррис. Ничем.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Лейси проспала всю ночь как убитая, но Митч, судя по всему, не сомкнул глаз. Она еще никогда не видела его таким злым и раздражительным, как в то утро.
Раз или два она пыталась приободрить его, говоря, что их заключение продлится недолго и ждать осталось совсем мало. Но он только ворчал и замыкался в себе.
У Лейси так и чесался язык спросить, не скучает ли он по Саре. Но она не спросила. Не ее это дело. Меньше всего хотелось думать о том, почему мысль о Митче и Саре так сильно беспокоит ее.
Ко времени ленча Лейси почувствовала, что она тоже уже на пределе. Наверно, решила она, это погода. Но ветер стих, и ни легкий ветерок, ни безоблачный день вроде бы не давали повода для дурных предчувствий.
После ленча Лейси сама вымыла посуду, Митч не выказывал желания помочь ей. Он уединился у штабеля дров, и, пока она мыла посуду, до нее доносился непрерывный стук топора.
Она убрала тарелки, вылила из таза воду и повесила его поверх кухонного полотенца, потом набросила на плечи куртку и вышла во двор. Митч стоял спиной к ней, по-прежнему махая топором. Лейси видела, как напрягаются и расслабляются мышцы под тонкой тканью его рубашки, и чувствовала, как глубоко внутри нарастает знакомое томление. Она облизала губы и вздохнула.
— Я иду на прогулку.
Митч обернулся. Волосы у него взмокли и рубашка на груди потемнела от пота. Смахнув со лба непослушную прядь, он оперся на топор и взглянул на нее. Это был такой взгляд, каким, как представлялось Лейси в фантазиях, мужчины должны смотреть на нее: голодный, пламенный.
И внезапно ее охватило такое чувство, будто в ней отказали тормоза, внутренний голос сказал: будь что будет. Наверно, на нее тоже нашел дурацкий стих, ей безумно захотелось того, чего никогда не хотелось раньше, — испробовать вкуса страсти, вкусить запретного плода. Он молчал, и тогда она сказала:
— Вы можете пойти со мной.
— Пойти с вами? — У него был такой вид, будто она полагает, что он готов сию же минуту заняться жертвоприношением, причем жертвой будет он сам.
Обидевшись, Лейси сердито буркнула:
— Почему бы нет? Или мы поменялись ролями, — пошутила она, — и теперь вы боитесь меня?
— Поберегитесь, Феррис! — У Митча напряглись на лице желваки.
— Ну а что еще прикажете мне думать? — Она пренебрежительно пожала плечами и вызывающе подбоченилась. — Помнится, вы говорили о вкусе к хорошей борьбе. Что-то я не вижу в вас, Да Сильва, особого задора.
— Вы хотите, Феррис, задора? — И не успела она глазом моргнуть, как он в два прыжка подлетел к ней, сгреб в охапку и неистово прижал к себе.
Его губы, пересохшие, алчные, лихорадочно припали к ее губам, требуя такой полной самоотдачи, к которой она не была готова, на которую, казалось, не была способна. Но — о чудо! — она вся без остатка растворилась в поцелуе. Мир закружился, земля зашаталась. И когда Митч наконец отпустил ее, она с трудом очнулась от забытья.
— Ну как? Этого вам хотелось? — Глаза у него сверкали, грудь тяжело вздымалась.
Стараясь унять дрожь в коленях, Лейси вытерла рот рукой.
— На мой взгляд, слишком плотски, — проговорила она голосом как можно более бесстрастным.
Ее целовали множество раз. Гордон тоже внес свою лепту. Но никогда ее не целовали так. Никогда в жизни.
Глаза у Митча пылали.
— Хотите, чтобы я попробовал еще раз?
— Нет! — Она отпрянула назад.
— Тогда не искушайте меня, радость моя.
Лейси стиснула пальцы.
— Если я и искушала, то не понимала этого.
— Не понимали? — Он скептически выгнул бровь.
— Я думала... я думала, что мы... друзья.
Лейси сама не знала, как у нее выскочило это слово. Ведь между ними пробивались только слабые ростки дружбы. На деле в их отношениях преобладало что-то неподвластное рассудку, что-то дикое. И очень опасное.
— Друзья! — Митч вытаращил на нее глаза, потом иронически фыркнул и со вздохом пожал плечами. — Вы случайно не с луны свалились?
— Почему? Потому что не хочу иметь с вами секса?
— Вы хотите, — убежденно сказал он.
Лейси, разъяренная его словами и насмешливой улыбкой, резко отвернулась и бросилась прочь от него.
Но Митч догнал ее и схватил за руку.
— Феррис, постарайтесь взглянуть правде в глаза.
Лейси ничего не ответила, но так и сделала.
Да, он прав, ее и в самом деле неудержимо тянет к нему, хотя она и знает, что ему просто хочется понаслаждаться с ней любовью на травке, не больше того. Митч Да Сильва не терпит привязанностей и не сделает для нее исключения. А Лейси представляла себе все по-другому.
— Я хочу, Да Сильва, чтобы мы были друзьями, — заявила она со всей твердостью, на какую оказалась способна. — И это все.
Ответный взгляд был долгим и тяжелым. Ветер трепал у него на лбу волосы. На скулах ходили желваки, кулаки то сжимались, то разжимались.
— Друзьями так друзьями, Феррис, — наконец жестко произнес он, и в его тоне прозвучало что-то настораживающее.
Поберегись, подумала Лейси.
— Ну тогда... — Лейси шагнула назад и одарила его миролюбивой улыбкой, — я пойду на прогулку.
