Последний из страстных вампиров

— Ты собираешься вломиться в рай? — Она таращила на нас глаза, как добрый старомодный остолоп с отвисшей челюстью. — Ты собираешься вломиться в рай?

— Мы собираемся войти в Суд через другой вход, — уточнил Тео. — Все, что я услышал прошлой ночью, указывало, что Сосуд, которого я разыскивал, преднамеренно заметал следы. По-видимому, он бежал от той же самой вещи, о которой Хоуп намекала Порции. Так как мы не знаем, что это за угроза, мы оказываемся перед необходимостью найти Сосуд первыми.

— Но почему мы должны идти в Суд, если он прячется от кого-то или чего-то? — спросила она. — Едва ли он намерен быть там, не так ли?

Я улыбнулась ей. Я любила, когда Сара использовала логику, которой я знала, она обладает.

— Нет, его там не будет, но что-то еще, да — это единственное место, где мы можем получить доступ к Записям Акашика за пределами самой Акаши и тут нет никакого способа я вернуться туда, благодарю покорно.

— Записи Акашика? — Ее брови нахмурились. Дарла вошла с нашим завтраком, ведя вежливую болтовню, пока расставляла тарелки, обновляла заварочный чайник Сары, принеся мне еще кофе и послав Тео несколько скучающих взглядов. Я смахнула частичку несуществующей нитки с его плеча и возвела на нее бровь.

Она ушла с вежливым ропотом.

Очень тонко, любимая.

Я борюсь за мастерство.

— Я слышала об Записях Акашика, — медленно сказала Сара, распределяя джем по лепешке. Она казалось, глубоко задумалась. — Разве не предполагается, что это будут своего рода отчеты, которые Бог ведет обо всем, что делает каждый?

Я шлепнула два моих кусочка тоста на груду еды перед Тео, поменяв наши тарелки.

— Очевидно это смертное определение, которое было искажено за столетия.

— Записи Акашика — это просто перечень всех находящихся в Суде Божественной Крови, Равнинах Акаши и Авадона, соответственно, — сказал Тео, склоняясь ко мне. — Этот бекон приятно пахнет.

— Хочешь кусочек? — Спросила я, предлагая ему на вилке яйца с беконом.

Он взглянул на них с такой жадностью, которая напомнила мне о том, что он потерял. Его адамово яблоко качнулось, когда он сглотнул, молча покачав головой. — Лучше не надо.

Это причинит тебе боль?

Я не знаю. Кристиан только сказал, что вероятно моему телу потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к кровавой диете и я не должен путать вещи, так же пытаясь поесть. Хотя, я нежно люблю бекон.

Мое сердце сжалось от сожаления в его голосе.

— Темные вообще не могут есть? — Спросила Сара, ее пристальный взгляд тоже был сочувственным.

— Могут, но не как средство существования, и я заключил, что это делается только в ситуациях, где этого нельзя избежать, — ответил Тео, его глаза проследили путь кусочка бекона, когда я засунула его в рот.

Что если ты просто попробуешь маленький кусочек? Пару укусов? Только представить, как это делается?

Я не склонен провести день с рвотой или судорогами, или с какой бы то ни было реакцией моего тела на твердую пищу.

Я почувствовала себя такой виноватой, что еда превратилась в грязь в моем рту.

Я не голоден, любимая. Я удовлетворил все мои жажды ранее этим утром, сказал он, его разум согрел и утешил меня. Это просто из-за того, что я утратил вкус некоторой пищи.

Я проглотила бекон все еще бывший в моем рту, вытерла пальцы о салфетку и ухватив его голову обеими руками, притянула для поцелуя. Его язык затанцевал по моему рту, пробуя, дразня, глотая его стон удовольствия вместе с моим собственным.

— Я рада, что вы оба нашли друг друга, более счастлива, что вы в состоянии это понять, я последний человек, полагаю, которого любой назвал бы блюстителем нравов, но я пытаюсь здесь поесть, и немного смущена видя людей обнимающихся над моим завтраком.

Тео медленно отвел свою голову от меня, даря моей нижней губе несколько быстрых покусываний, прежде чем наши рты разделились.

Лучше?

Намного. Хотя прогулка собирается быть неудобной какое-то время.

Мой взгляд упал к его коленям. Он был явно возбужден. Я надеюсь, что это произошло из-за меня, а не из-за бекона.

Любимая, я уже должен был бы возбудиться от продуктов из свинины, ответил он. Его глаза стали даже еще чернее. Если я ем их через тебя.

Сара издала преувеличенный вздох.

— Мы не могли бы вернуться к рассматриваемому вопросу?

Было трудно изгнать образы посылаемые мне Тео, но я справилась, с помощью концентрации на моей яичнице, удерживаясь от того, чтобы броситься на него.

— Конечно. Я согласна с этим, кроме возражения насчет нас прокрадывающихся в Суд, у тебя нет других комментариев?

— О, у меня множество комментариев, но я слишком сильно уважаю вас обоих, чтобы сделать их, — сказала она, махнув вилкой на бумагу. — А где Записи Акашика?

— В библиотеке, в том же самом здании, где у Мар имеются офисы, — ответила я, опять наливая кофе и протягивая его Тео. Блаженный взгляд скользнул по его лицу, когда его глаза закрылись и он глубоко вдохнул его аромат.

— Их офисы? Прекрасно, теперь я знаю, что вы безумны! Каким именно способом ты рассчитываешь добраться до Записей, не будучи замеченной? Не будет кого-нибудь, кто увидев тебя понял бы, кто ты? Разве Мары не сделают чего-нибудь ужасного, если обнаружат тебя там?

— Тео подумал об этом, — сказала я, гордо улыбнувшись ему и потягивая свой кофе.

— Маскировка? — Спросила она.

— Нет, единственные маскировки, что мы могли бы надеть и которые эффективно ввели бы в заблуждение Мар, должны были быть созданы демоном, а этот путь для нас неприемлем, — ответил Тео, беря крышку от горшочка с джемом и нюхая ее.

— Тогда как…

— Показать тебе? — Спросила я, покачивая бровями.

Сара выглядела смущенной.

— Покажешь мне что?

— Мы проверили это прошлой ночью в моей комнате. Все прошло гладко, действительно. — Я закрыла дверь в зону трактира, принимая театральную позу в середине комнаты.

— Ты не собираешься снова сделать дождь, не так ли? — Спросила Сара, встревожено глядя на свою блузку из шелка-сырца.

— Неа. Это еще лучше, чем мое собственное дождевое облако. — Я закрыла глаза, представив влажность, ползущую вверх, вплоть до ста процентов, сопровождаемую падением температуры ниже точки росы. Влага, вытянутая с поверхности земли начала испаряться, конденсироваться и охлаждаясь подниматься вверх.

— О, мой бог, — сказала Сара, ее голос наполнился страхом.

Я открыла глаза и улыбнулась.

— Я — машина тумана!

— Это невероятно, — сказала она, моргая в волнах тумана, что заполнил маленькую комнату. — Я не могу поверить, что ты можешь контролировать это!

— Это искусство, — скромно сказала я, восхищаясь густым туманом, что начал скрывать объекты в комнате.