Последний из страстных вампиров

Порция, я отказываюсь позволить тебе сделать это! Разум Тео был в ужасе, когда он понял мои намерения.

Нет никакого другого пути, мой милый Тео. Я люблю тебя.

— Хашмаллимы сделайте свою работу!

Любимая, моя душа не стоит изгнания…

Драпировки на дальнем конце комнаты были сорваны со стен, крутясь в воздухе, вспыхивая блестящими голубыми полосами, когда торнадо призванное мной собрало себя и взорвалось в настоящем.

Майло должно быть понял в этот момент, что я намерена сделать. Его лицо побелело и исказилось от ужаса, когда он, отпихнув жену в сторону, прыгнул через нее, чтобы помчаться к ближайшему окну.

Окна в бальном зале разбились внутрь с шумом, что прозвучал, как будто исходил непосредственно из глубин Абаддона. Майло закричал, когда я направила торнадо сверху на него. Я побежала вперед, когда Хашмаллимы достигли меня, уклоняясь от их хватки так же, как я ускользнула от Тео.

— Я не позволю это! — Проревел мне Тео, делая выпад вперед.

— Я не могу позволить чего-то кроме этого, — ответила я, и на мгновение наши существа стали едины. Это был момент ярчайшей любви и наихудшей боли. Я хотела, чтобы это продолжалось всегда.

Кэрол закричала высоким, стенающим звуком, который был засосан в торнадо, а ее тело поглотил вихрь. Майло попытался выбраться, но торнадо было около него прежде, чем он смог сделать больше, чем прореветь мое имя. Я направила вихрь назад к себе, так как Хашмаллимы спускались.

— Я буду всегда любить тебя, — сказала я Тео, когда ближайший Хашмаллим схватил меня. Я бросилась вперед в завывающий ветер и вращение, Хашмаллимы за мной и выдернули всех нас, весь крутящийся вихрь в черную бездну ничто, которое было Акашей.

Глава 24

Прошло время. Я не знала сколько, потому что сознание медленно возвращалось ко мне, но когда я восстановила свои ощущения, я осознала звук рыдающей женщины и мужчины кричащего от ярости во все легкие.

Я улыбнулась, даже не открывая глаз. Мой план сработал. Я не была уверена, смогут ли Хашмаллимы извлечь меня одну из вихря мощного торнадо, рассчитывая на вероятность, что они просто поглотят весь беспорядок из Суда в лимбо.

— Добро пожаловать в Акашу, — сказала я.

Сильные руки вздернули меня с земли, держа мою шею в тисках боли. Пятна затанцевали перед моими глазами, когда искаженное лицо Майло плавало не в фокусе туда-сюда.

— Ты! Ты сделала это с нами! Ты все разрушила!

— Да, я. Я лишь рада, что это сработало, — прокаркала я, пиная его в пах и одновременно хлопая ладонью по носу. Это был восхитительный хрустящий звук с его лица, как я пылко надеялась от сломанных костей. Майло снова закричал, роняя меня, чтобы схватиться за гениталии и кровь текущую вниз по лицу.

— Все кончено, — сказала я жалкому человеку, катающемуся рядом со мной по земле. Я распахнула руки, указывая на скалистый черный пейзаж, простиравшийся по бесконечной равнине страдания. — И это все вы обрели, показав свои злобные планы. Это стоило того, чтобы провести оставшуюся часть вечности здесь, зная, что вы никогда снова не сможете ступить ногой в Суд.

Майло бранился какими-то ругательствами на меня, которые я почувствовала, было лучше проигнорировать.

— У меня есть только один вопрос, — сказала я, оглядываясь. Акаша выглядела так же, как тогда, когда я была здесь на испытании. Кэрол свернулась на ближайшем земляном холмике, ее рыдания были вульгарными и болезненными для ушей. Я прошла к ней, остановившись прямо вне ее досягаемости.

— Почему я? Почему вы пришли ко мне, когда я ненароком призвала вас? Конечно, вы не поджидали меня поблизости, чтобы такое устроить?

Она поглядела вверх, ее лицо покрылось красными и белыми пятнами от комбинации слез, страдания и ярости.

— Какая самонадеянность! Вы думаете, это было для вас? Вы были ни чем иным как удобным козлом отпущения, смертной. Давным-давно мы определили Тео Норта, как средство потребовать Возрождение — но когда вы вылезли на дорогу, мы решили, что вместе вдвоем сделаете точно также. Вы оба были допустимыми.

Она плюнула с последним словом. Я отскочила назад, улыбаясь ей. Я уверена, она думала, что ее слова будут режущим звоном, но я получила огромное удовольствие от факта, что их нечестивые планы использовать нас провалились.

Она разразилась другой волной рыданий.

— Хорошо, тогда. — Я блуждала вдалеке, пытаясь обрести ориентиры. За пределами маленькой области, где мы обитали, слабая тропинка врезалась между жалкой растительностью и валунами, что загромождали поверхность долины, изгибая путь через нее к плато. С той же самой группой камней в центре, и слабо видимыми силуэтами Хашмаллимов между остро вздымавшимися скалами. — Я полагаю, пришло время познакомится с соседями. Я верю, что вам двоим, будет прекрасно друг с другом?

— Вы тоже никогда отсюда не уйдете, — крикнул мне Майло, поднимаясь на колени. — Вы никогда снова не увидите своего Темного. Вы прокляли его на вечность в аду, так же как и себя.

— Нет, — сказала я, касаясь моей груди. — Тео — часть меня. Он всегда будет здесь, во мне. Ничто не сможет изменить этого, ни даже изгнание в Акашу.

— Дура, — прорычал Майло, его лицо исказилось от гнева и ненависти. — Он забудет вас.

Я покачала головой, когда начала спускаться по тропинке.

— Вы действительно должны научится иметь больше веры. Я обнаружила, что это стоит усилий.

Он бушевал позади меня, швыряя оскорбления, камни и куски тощих черных кустов, что усеивали пейзаж. Я избежала их всех, чувствуя предпочтение провести оставшуюся часть своего существования, разговаривая с Хашмаллимами, над потаканием компании Майло и Кэрол. Чем скорее я привыкну к ним, тем лучше для всех нас.

Знакомое ощущение невозможности росло ближе, когда я добралась до Хашмаллимов, их плоские двухмерные пустоты, по-видимому, впитывали окружающий свет. Воздух вокруг нас становился темнее, когда я начала карабкаться к венчающим гору образованиям.

Я взяла каждую каплю силы, чтобы подтолкнуть себя вверх по тропинке, но что еще я должна делать со своим временем?

— Привет, — сказала я, глядя в ужасающее черное небытие ближайшего Хашмаллима. — Я Порция Хардинг и если вы не возражаете, я здесь чтобы рассказать вам о мужчине, которого люблю. Его зовут Тео и он — нефилим.

— Темный — предпочтительный термин. Нефилим не может быть членом Суда Божественной Крови и так как я, фактически, член, я должен отказаться от моего требования этого особого титула.

Мое сердце подпрыгнуло от знакомой глубины, мягкого ирландского голоса, что прогрохотал внутри меня, пока я не ощутила это в своей крови. Хашмаллим сместился, открывая Тео стоящего с широко распахнутыми руками.

Я прорыдала его имя, когда бросилась к нему, соединяя собственное тело и душу с ним.

— Я не думала, что когда-нибудь снова увижу тебя.

— Я знаю. — Он один раз поцеловал меня, поцелуем, что говорил красноречивее всяких слов, однако оставившем меня желать намного большего. — Мое милое маленькое Достоинство. Ты что насквозь была мученицей? Ты хотела бы отправиться домой?

— Я могу уйти? — Я сжала его еще более напряженно, вне себя от радости, обнаружив, что темнота внутри него ушла. — Ты получил свою душу назад. Это сработало?

— Конечно, сработало. Ты же моя Возлюбленная, — сухо сказал он. — Твой самоотверженный