— Я тоже так думаю. — Я сопротивлялась импульсу оглянуться туда, где он сидел. Я получала огромное удовольствие, просто глазея на него, еще раз удивляясь странному изгибу судьбы, что приземлила самого красивого мужчину, которого я когда-либо встречала прямиком в мою жизнь. Он поймал меня разглядывающую его, когда задремал как раз час назад.
Что случилось? Спросил он, садясь и быстро оглядываясь в поисках любой надвигающейся угрозы.
Ничего не случилось.
Тогда почему ты уставилась на меня?
Может быть, мне нравится смотреть на тебя.
Он стрельнул в меня взглядом наполненным сомнением.
С другой стороны от меня, с лицом, приложенным к самолетному окну, храпел Маттиас. Я удостоверилась, что он все еще спит, прежде чем повернутся к Кристоффу. О, кончай уже. В отличие от вампиров в историях, у тебя есть отражение, так что я знаю ты видел себя в зеркале, не упоминая того что ты прожил добрых пятьсот или около того лет. Конечно, ты заметил, что женщины обалдевают от тебя?
У меня никогда с ними не было проблем, нет, сказал он, мысленно пожав плечами. Но ты придаешь слишком большое значение внешности. Кое в чем полагаю, у меня есть причина прежде указать на тебя.
Это была ссылка на мой внешний вид. И даже не думай начинать это снова — я готова признать что ты, возможно, отличаешься от большинства мужчин и не возражаешь против женщины, обладающей обильными боковыми атрибутами, а не страдающей анорексией, но мы говорим не обо мне. Ты действительно очень красивый мужчина, Кристофф. Более чем красивый — упасть не встать какой великолепный. Что ты думаешь об этом?
Он еще раз ментально пожал плечами. Что ты ожидаешь, я подумаю об этом? Я мало что могу сделать, что бы изменить то как я выгляжу.
Ради Бога, мужчина! Я шлепнула его по руке. Я говорю тебе, что думаю ты адски сексуален! Что ты заставляешь течь слюну из моего рта, только от взгляда на тебя! Что ты не только запускаешь мой мотор — ты увеличиваешь его обороты, когда…когда…о, я не знаю какой-нибудь автомобильной аналогии! Ты просто заставляешь меня хотеть набросится на тебя!
Я уже знал это, ответил он со сводящей с ума рациональностью. Я чувствую твое возбуждение так же, как ты чувствуешь мое.
Черт! Завопила я в нем.
У него хватило нахальства выглядеть удивленным. Я не умаляю, так или иначе, твою физическую привлекательность для меня, Пия. Мне нравится знать, что ты так же рада моему телу как я твоему.
— О, ты невозможен в этом рассудительном настроении, — пробормотала я, вставая и переступая через его ноги.
Он схватил меня за руку и потянул вниз на свои колени, его глаза сверкали глубоким светом, от которого мое тело покалывало от ожидания. Я думаю, ты просто недооцениваешь, насколько привлекательной я тебя нахожу, сказал он, обводя большим пальцем линию моего подбородка.
Легкая дрожь пошла вниз по моей спине. Я наклонилась вперед, пока мой рот не был в миллиметре от его. Я хочу любовное прозвище.
Его глаза расширились. Любовное прозвище?
Да. У Элли есть несколько, предназначенных для Кристиана, хотя все они, кажется, нацелены больше вызывать у него раздражение, чем быть ласкательными именами. Даже этот несносный Себастьян сказал, что его Возлюбленная называет его маленькой капусткой.
Кристофф скривился. Его дыхание согрело мой рот, когда я нежно — о, так нежно — скользнула своими губами по его.
Я хочу что-то вроде этого для тебя. Какие-то обычные как — «милый», «сладкий» и нечто подобное — не кажутся подходящими. Так дай мне что-то, как я могла бы называть тебя.
Кристофф — не подходит?
Прозвище. Я хочу прозвище.
У меня уже есть одно. Алек иногда называет меня — Крис.
Я прикусила его нижнюю губу.
Он застонал у меня в уме, сдвигая меня немного на своих коленях. Так как мы были в последнем ряду нашей секции самолета, мало людей возвращаясь, увидели бы меня сидящую на его коленях. Несмотря на это, я не хотела начинать чего-то, что мы не смогли бы продолжить, поэтому не рассматривала причину, почему он чуточку сместил меня вниз по своим ногам.
Малыш? Спросила я.
Это термин едва ли подходит для мужчины.
Хмм. Тыковка?
Одна соболиная бровь поднялась. Я поцеловала ее.
ОК, тогда ты предложи имя. Что насчет чего-то немецкого?
Немецкий не тот язык, что сам по себе легко пригоден для любовных имен.
Тогда итальянский?
Он задумался на мгновение. Есть — caro.
Это вроде чего? «Дорогой»?
Да.
Что еще?
Он выглядел задумчивым. Я не знаю. Мне обычно не требуется искать ласкательные имена для мужчин.
Хорошо, как на счет того, если мы сделаем это таким способом — если бы ты собирался назвать меня как-то, чтобы это было?
Возлюбленная.
Что-то немного более значимое, чем это.
Жар замерцал в его глазах. Нет ничего более значимого для Темного, чем это.
Я поцеловала уголок его рта. Это был только легкий поцелуй, но его было достаточно, чтобы выпустить дремавший в нем огонь. Если бы я была обыкновенной, человеческой женщиной… как бы ты назвал меня тогда?
Tesorina mia.
Что означает?
Мое маленькое сокровище.
Сокровище, хмм? А есть мужская версия?
Tesoro.
Я прокрутила это несколько раз в моем мозгу. Это довольно приятно. Ничего еще?
Он заколебался на мгновение. Amore.
А-а. Мой пристальный взгляд упал на его рот. Я не нуждалась в переводе этого слова. Соблазненная, как бы я использовала его, не желая ставить его в положение, чтобы он признал, что мои растущие эмоции были более или менее односторонними. Итак, это — tesoro.
Я слезла с его колен и направилась посетить туалет, мое тело пылало для него, пока мой разум вопил во мне, желая чего-то, что он не мог дать.
— Пия?
Голос Магды прервал мой спуск по переулкам воспоминаний.
— Да?
